читайте - не пожалеете 
110 
Это еще в лучшем случае, подумал Кардинал, просматривая остальные снимки.
— В Торонто нашли очень ценную штуку. — Она показала на одну из фотографий: видимо, гостиничный номер, судя по примитивной симметрии кровати и двух ночных столиков. — Они выяснили, что это мотель «Трэвеллерз рест» у северной окраины Торонто.
— Я его не знаю, — заметил Кардинал.
— Я тоже не знала. Но его, скорее всего, знают все, у кого есть маленькие дети. Из недорогих мотелей этот ближе всего к «Волшебному миру».
— Мило, — отозвался Кардинал. — Повез ее в путешествие и там проделывал с ней все эти штуки. А как они проследили их до Алгонкин-Бей? По самолету?
— Да. Я говорила с владельцем, его зовут Фрэнк Раули. Он не похож на нашего преступника. Начнем с того, что волос на голове у него нет. В придачу к самолету у него есть жена, ребенок и любимая гитара. Он дал мне много материала о своих соседях по пристани, но он ни разу не видел ничего, что ему показалось бы подозрительным.
Дверь отдела открылась, и вошла Мэри Флауэр, неся еще один двухслойный конверт.
— Вы хотели, чтобы я дала вам знать, как только оно придет? — произнесла она. — Ну так вот, оно только что пришло.
— Новый материал из Торонто, — объявила Делорм. — Эти ребята пашут как лошади. Им не терпится увидеть, как мы сцапаем их голубчика.
Делорм вскрыла конверт и вытащила очередные фотографии.
— На этот раз — не в мотеле. И не на яхте.
— Кажется, все тот же дом, — предположил Кардинал. — У нас уже есть гостиная, кухня, спальня…
— Знаю. К сожалению, все это ничем не напоминает те дома, где я побывала. Я, когда могла, пыталась заглянуть в другие комнаты, но ни одна из них не похожа на эти. Например, ни в одной кухне нет голубого кафеля.
— А как насчет вот таких занавесок? — Кардинал вытащил снимок, сделанный в гостиной. Маленькая девочка на диване. Позади нее — краешек занавески, видимо — голубой, с узором из золотых медальончиков.
— На более ранних картинках этого не видно. Но я почти уверена, что ни в одном из тех домов, куда я заходила, таких нет. Хотя, конечно, люди все время меняют занавески.
Кардинал перебрал остальные фотографии. Эти изображения покрыли сплошным слоем печали его собственное горе. Бедная девочка. Он почти не сомневался, что мужчина на снимках — ее отец или отчим: на тех картинках, где не было ничего сексуального, ее лицо слишком уж излучало восторг и доверие. А потом, когда это доверие выхватывают у тебя и рвут на куски, — как тут снова научиться доверять людям?
— Давай разложим их все по ее возрасту, — предложила Делорм. — Ты займись этими, а я сейчас принесу остальные.
Кардинал одну за другой выложил фотографии на стол. С каждой новой картинкой на сердце у него становилось все тяжелее. Даже оставляя в стороне вопрос, как мужчина мог воспылать похотью к девочке, только-только вышедшей из младенческого возраста, Кардинал не в состоянии был понять, как можно было смотреть на это славное личико и предавать душу, которая росла внутри у этого живого существа. Как можно брать эту маленькую ручку, получать невинные поцелуи от этого ротика, изгибом напоминающего Купидонов лук, и потом растлевать ее? Он не мог проникнуть в сознание человека, способного совершить такое вероломство по отношению к ребенку.
Судя по тому, что увидел Кардинал, это был мужчина лет тридцати с чем-то, с длинными темными волосами почти до плеч. На снимках были показаны почти все его анатомические детали, но ни на одной из фотографий не было видно его лицо целиком. Где-то — бровь, где-то — ухо, где-то — кусочек носа. По таким фрагментам нельзя сказать наверняка, но он, похоже, вполне привлекательный мужчина, способный вести нормальную половую жизнь. Зачем же тогда губить детство девочки, вверенной твоему попечению?
Делорм принесла фотографии, которые ей присылали раньше, и добавила их к пасьянсу на столе.
— Ну вот, нигде она не старше, чем на той, самой последней, на яхте, — заключила Делорм. — Если ту фотографию сделали пять лет назад, это может означать несколько вещей. Возможно, ребенку осточертело быть его секс-игрушкой, и она сказала ему отстать. А может быть, даже рассказала кому-то еще.
— Сомневаюсь, — возразил Кардинал. — Толком не знаю почему: может быть, из-за того, что она явно смотрит на этого типа с любовью на некоторых снимках, где нет порнографии, — но я не представляю себе, чтобы она на него донесла. Во всяком случае, в то время.
110 
