очень нудно 
2 
— Разное пишут, — уклончиво пожал плечами Толбузин. — Что в церковь не ходишь. Что посты не блюдешь…
— Я Господу не молитвой, а трудами своими служу, — пригладил волосы Росин. — А коли грешу в чем, так жена замолит, — он улыбнулся сидящей на ковре женщине. — Настя моя ни одной заутрени не пропускает. За двоих молится. Зато крест новой колокольни косогорской монахи у меня на мануфактуре отливали, не побрезговали.
— Еще ябедничают, что колдовской силой топоры, бердыши да наконечники к стрелам и рогатинам навораживаешь повозками целыми…
— От стервецы! — от души расхохотался хозяин, снова поворачивая шампуры. — «Колдовской силой!» А сила эта речным течением называется, между прочим. Я как в поместье приехал, в первую очередь мельницу водяную поставил. Водичка по Осетру течет, да молот пятипудовый поднимает, да роняет. И все, что моим мастеровым остается, так это раскаленную добела заготовку в формовочное отверстие сунуть, да дождаться, пока молот сверху саданет. Бац, и готово! Два смерда за день как раз по паре повозок всякого добра отковать успевают.
— Я вижу, Константин Алексеевич, ты эти три года времени не терял, — покачал головой гость.
— А чего его разбазаривать? — пожал плечами Росин. — Коли государь решил меня богатым приданым одарить, так пользоваться нужно. Если есть возможность не своими руками, а головой поработать, золото подаренное с толком в дело вложить, школьный курс по производственной практике вспомнить… В общем, грешно это: мочь и не делать.
— Да, — признал Толбузин. — Про твои поделки чугунные, Константин Алексеевич, в Москве уже понаслышаны.
— Баловство все это, — неожиданно сморщился Росин. — Глупость и баловство. Чугун не ковать, его лить надо.
— Так… лей, Константин Алексеевич, — не понял горечи хозяина боярский сын. — Коли надобно, запретов чинить никто не станет.
— Уже чинят, — вздохнул Росин. — Понимаешь, боярин… Что бы лить чугун, как воду, его нужно греть в больших количествах. Иначе остывает металл слишком быстро. Тонн по пять-шесть хотя бы, — и тут же поправился: — Пудов по пятьсот за раз. И процесс этот непрерывный. Один раз печь остынет, снова ее будет не разогреть. А как я могу рассчитывать на десять лет непрерывного литья, если о прошлом годе татары Тулу опять обложили? Один раз эти засранцы на мануфактуру налетят, и все старания — псу под хвост. Так что, боярин, дело это не от меня зависит, а от оружия русского. Как рубежи наши нечисть всякая грызть перестанет, так и с делом ремесленным все куда ходче пойдет.
— Не грусти, Константин Алексеевич, — улыбнулся Толбузин. — Бог даст, справимся со всей нечистью.
— Я знаю, — кивнул Росин. — Со всеми справимся. Просто не терпится. Однако, как говорится, спешка нужна только… Ага, вот, кажется, и пора…
Он снял с камней один из шампуров, с гордостью протянул его гостю:
— Вот, отведай, боярин, кавказского лакомства… Настенька, это тебе… Ну, и себя, любимого, тоже обижать не след.
На некоторое время возле дотлевающего костра повисла тишина. Люди, удерживая в руках шампуры, объедали с них мясо.
— Да, — признал Толбузин, истребив половину своей порции. — Снедь знатная. Особливо с дороги.
— М-м! — спохватился Росин. — Совсем забыл! Настя, бургундского гостю налей. С красным вином еще лучше пойдет!
Гость с благодарностью принял кубок, осушил. Продолжил трапезу, но уже не так жадно:
— А что ты, Константин Алексеевич, от дворни своей на берегу прячешься? Не боишься, что крамолу какую за тобой заподозрят?
— Наоборот, — покачал головой Росин. — Хочется дом свой прежний вспомнить. Искупаться, позагорать, как у нас принято было… Боюсь, как развлечения мои увидят, так уж точно в колдуны запишут. Ты вон, боярин, сразу креститься начал.
— За тебя испугался, Константин Алексеевич, — облизнулся Андрей Толбузин, примериваясь к очередному куску мяса. — Как руки, больше не болят?
— Спасибо, не жалуюсь, — Росин внезапно утратил аппетит, задумчиво вертя шампур в руке. — Кого же это здоровье мое вдруг заинтересовало? Никак место свободное на дыбе обнаружилось?
— Ну что ты, Константин Алексеевич?! — мотнул головой гость. — И в мыслях ничего близкого нет! Шах-Али с набега на Ливонию с такой богатой добычей вернулся, что все недоимки в цареву казну с лихвой покрыты. За что тебя, боярин, государь наш с благодарностью помянул. Спрашивал, почто не видно тебя давно? Как никак, боярин. Коли поместье тебе дадено, стало быть и службу нести должен.
2 
