Последние отзывы

  124  

Арабелла, охваченная неожиданным смущением, застенчиво кивнула и, украдкой взглянув на мертвого льва, поежилась, припоминая только что пережитый ужас.

— Не волнуйся, — тихо пообещал он, проследив за ее взглядом. — Я оттащу льва подальше.

Арабелла выдавила улыбку и, пошатываясь, направилась к озеру. Усевшись на берегу, она размотала пыльные повязки на ногах.

— На что ты похожа, девочка моя, — вздохнула она.

— Верно, но зато у нас есть мыло.

Камал вручил ей душистый брусок и чистое полотенце и отошел. Примерно через час Арабелла, успевшая отмыться и даже прополоскать волосы, появилась у костра, надежно завернутая в большое полотенце. Камал к этому времени уже раздобыл где-то кролика и сейчас поджаривал его на вертеле; стреноженные кони мирно паслись, льва нигде не было видно, и неподалеку стоял маленький шатер.

При виде ее ошеломленного лица Камал улыбнулся:

— Ты считала меня ни на что не годным? Арабелла покачала головой и плотнее завернулась в полотенце. Камал поднялся, и девушка, стыдливо зарумянившись, отступила. Он нахмурился.

— Не бойся меня, сага.

— Я никого и ничего не боюсь, — бросила девушка, поджимая губы.

— И никогда не лги мне. Стоит тебе сказать неправду, и твой нос тут же краснеет! — И, не дав ей возможности ответить, добавил: — Я привез тебе одежду и расческу. Садись к огню. Не желаю, чтобы после всех моих трудов, ты подхватила насморк.

Камал вручил ей мягкий бархатный халат с длинными широкими рукавами.

— Обещаю не подсматривать, — лукаво усмехнулся он.

— Ты специально все это задумал? — спросила Арабелла, потянувшись за халатом.

— Не совсем это, — покачал головой Камал, жестом обводя лагерь. Он отвернулся, и Арабелла, поспешно скинув полотенце, натянула халат. Почему-то ей было не по себе. Отчего она чувствует себя такой уязвимой, стоит ей оказаться рядом с Камалом?

— Я больше ни за что не надену эти нелепые прозрачные шальвары! — вызывающе выпалила она.

Камал терпеливо улыбнулся.

— Как хочешь. Тебе так идет синий бархат. Садись поближе к огню и просуши волосы, — велел он, расстилая на земле шерстяные одеяла.

— А если пойдет дождь? — поддразнила Арабелла.

— Я накрою тебя своим телом, чтобы ты не промокла. Лицо Арабеллы вспыхнуло, и впервые она не нашлась с ответом.

Где лев: неожиданно спросила девушка, принимая протянутый кусок кролика. — Разве не опасно оставлять его труп так близко? Что, если запах привлечет других зверей?

— Я обо всем позаботился, — заверил Камал. — Съешь еще немного мяса.

Он не собирался объяснять, что велел своим людям отвезти льва в другой лагерь.

— Почему ты решила возвратиться, любимая? Арабелла снова залилась краской, сконфуженная и вопросом, и нежными словами.

— У меня не было ни воды, ни еды, ни оружия. Не настолько я глупа, чтобы пытаться выжить глуши.

— Ты совершила уже два блестящих побега, дорогая, но совершенно упустила при этом из виду, что нужно получше к ним готовиться.

— Я уже сказала, что не настолько глупа.

— Прости, что принудил тебя…

Не ожидавшая ничего подобного, Арабелла резко вскинула голову, невольно перебирая в памяти его жестокие, причиняющие мучительную боль выпады, свое безмерное унижение.

— У тебя поистине талант, Арабелла, доводить меня до крайности, — продолжал он после невыносимо долгого молчания. — Ты простишь меня?

— Я… ты сделал мне больно.

— Знаю и стыжусь этого.

— И ранил не только тело, но и… душу.

Камал осторожно вынул из ее пальцев кроличью кость, отбросил в кусты и придвинулся ближе к Арабелле. Она не отодвинулась, и он, глубоко вздохнув, уставился в невысокое пламя. Землю окутала темнота, и лишь звезды переливались в сине-черном небе.

— Однажды в детстве, — сказал он наконец, — я видел, как отец насиловал захваченную в набеге женщину. В тот момент он словно превратился в похотливого зверя. Остальные мужчины смеялись и подбадривали его, поскольку пленница была испанкой, неверной, и, следовательно, вообще не считалась человеком. Только Хамил покачал головой и оттащил меня прочь. Позже именно он объяснил мне, что мужчина не должен доказывать свою силу, мучая других, тех, кто слабее, даже если это всего лишь женщина. Я совсем забыл об этом случае до сегодняшнего дня. И вел себя как дикарь. Твоя напускная храбрость, дорогая, и проклятое упрямство заставили меня забыться.

— Я не виновата, сэр, в том, что ваш тонкий налет цивилизованности мгновенно слетает, как кожица с апельсина, стоит лишь притронуться.

  124