Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
107 
— Да, и мне это очень нравится, Когда тебе хорошо, это так трогает меня, Диана. У меня появляется чувство, что я получил в подарок нечто редкое и единственное в своем роде — такое же, как ты.
— Но ты ведь не любишь меня, Лайонел?
Граф молчал. Диана почувствовала, как его тело слегка напряглось.
— Не бойся сказать об этом. Я ведь тоже не люблю тебя. — Это была ложь, но Диана не нуждалась в его жалости. Она почувствовала, что Лайонел вышел из нее, и слегка поежилась.
— Я сделал тебе больно?
Она ответила честно:
— Мне все еще немного больно после того, как утром ты… так поступил.
— «Так поступил»? Ты слишком добра ко мне, Давай я помогу тебе надеть платье.
Побродив немного по пещере, они направились к выходу.
— У этой пещеры есть название? — спросил Лайонел, когда они вышли на яркий солнечный свет.
— Я зову ее Пещерой контрабандиста. Конечно, глупо, но я придумала это название, когда мне было всего девять лет.
— Может, назовем ее теперь Пещерой свиданий?
— У тебя одно на уме, Лайонел!
— Да, мэм. Ты сама называла меня похотливым самцом.
— Значит, я теперь похотливая самка?
— Нет, Диана, это не про тебя. — Он подсадил жену в седло. — Я слышу голубя.
— Да, вот он, сидит на дереве франжипани. Видишь?
— Вижу. Он совсем один.
Диана улыбнулась мужу благодарной, удовлетворенной улыбкой.
— Ему недолго оставаться в одиночестве. У него такой сладкий, ласковый голос.
Лайонел пришпорил Эгремона. Теперь они с женой ехали бок о бок.
— Может быть, — улыбнулся он, — все-таки ты расскажешь мне по-настоящему про этих червей и очистители?
Диана засмеялась — какой приятный звук! — и слегка коснулась его плеча.
— Я прощен?
Она любила Лайонела и не смогла бы не простить его.
— Твой способ приносить извинения… очень убедительный.
Граф решил удовлетвориться этим. Ему казалось, что ей понадобится еще несколько дней, прежде чем она забудет о содеянном.
— Смотри, Лайонел! Тот голубь — он уже не одинок. «И я тоже», — радостно подумал Лайонел.
Глава 22
Боже мой, когда ты рядом, я должен получше следить за собой!
Плавтий
Поле для игры в крикет находилось сразу же за большим ломом. Вокруг него росли бугенвиллеи, под ветвями которых стояли Диана и Патриция. Приближался полдень, солнце поднималось в зенит. Всякий раз, когда Диана приходила сюда, ей вспоминалась мать. Графине казалось, что она слышит ее легкий смех, вдыхает необычный, присущий ей легкий аромат. Диане стало грустно, но резкий голос Патриции вернул ее к действительности.
— О чем вы хотели поговорить со мной, Диана?
— Я хочу знать, почему вы ударили мою лошадь.
— Вашу лошадь?! А мне казалось, что здесь все принадлежит вашему отцу!
— Танис — моя. Но это не имеет значения. Зачем вы били безответное животное?
— Я уже говорила вам, она злюка.
Диана подумала, что если бы она теперь не смотрела на Патрицию по-новому, то смогла бы проявить больше терпимости и понимания. А теперь ей хотелось отколотить эту девицу. Изменять Дэниелу, доброму, мягкому Дэниелу! Это уж слишком! Господи, ведь Патриции всего восемнадцать, и она вышла замуж всего несколько месяцев назад. Но разве изменнице Шарлотте не было столько же, когда она предала Лайонела?
— Да, Танис — кобыла с норовом, — наконец сказала Диана, возвращаясь к начатому разговору. — Но ее нужно поощрять, а не обламывать. Вы больше никогда не сядете на нее.
— Миледи, вы здесь больше не хозяйка, на что вам уже указала Дебора. И вы не имеете права запрещать мне что-либо. Когда вы уедете — а вы очень скоро уедете, — я буду делать то, что захочу.
— Если я уеду, то, будьте уверены, эту лошадь я заберу с собой!
— Ваша лошадь достаточно крупная, чтобы носить Дэниела. Не думаю, что вам удастся забрать ее.
Диана растерянно посмотрела на свою невестку.
— Дэниел никогда не ударит животное, он вообще не обидит слабого.
— Дэниел слишком мягкий, — пожав плечами, сказала Патриция.
— Вы считаете его мягким, потому что он добрый?
Патриция не ответила. Она надула губы, отчего стала походить на обиженное дитя.
— Тогда зачем вы вышли за него замуж?
— А это, милая Диана, вас не касается. И если вы закончили ваши нападки, я пойду — у меня много дел.
— Каких дел? Насколько я заметила, благодаря щедрости моего отца вы вообще ничего не делаете.
107 
