Последние отзывы

  127  

— Твоя доля добычи, Создатель!

Из носа девицы текла кровь, один глаз заплыл. Она тихо и гнусно скулила на одной ноте и как-то неестественно скребла воздух скрюченными пальцами. Олег брезгливо поморщился:

— Не хочу. Забери себе.

— Благодарю, Создатель! А рыбы копченой принести? Ребята целых три сундука нашли. Жирная, аж лоснится!

— Я не нуждаюсь в пище, — со вздохом напомнил Олег. — Сами веселитесь. Но только грибами не увлекайтесь, завтра с утра новая битва. Понятно? Все, ступай. До утра общий привал.

* * *

Минут двадцать Олег лежал в постели, глядя на чуть желтоватый потолок. Впервые за последние дни ему никуда не надо было спешить — странное ощущение. В конце концов он поднялся, оделся. Открыл коробочку со снотворным. Оставалось всего шесть капсул. Мало. Денег — всего червонец.

Тут очень вовремя вспомнилось, что дня три назад звонила Альбертовна и сообщила об увольнении. Раз так — хозяйка должна рассчитаться за последний месяц. На снотворное наверняка хватит.

Олег сполоснулся под душем, заглянул в холодильник: там стояли две початые банки маслин и пустая кастрюля. Еще — кусок мороженого мяса в морозилке. Пришлось ехать на голодный желудок.

Альбертовна молча отслюнявила двести баксов, но в мастерскую, за вещами, не пустила. Олег для приличия немного поругался, но в конце концов плюнул на свои жженые спецовки и побежал менять валюту. Баксов хватило и на сытный обед в кафешке напротив ДК Ленсовета, и на лекарство. Еще Олег купил килограмм сосисок и отправился домой.

На кухне скворчало. Таня задумчиво посмотрела на мужа. Потом молча поставила на стол тарелку, положила жареной картошки с луком и несколько кусочков тушеного мяса. Олег после недолгих колебаний сел и принялся за еду.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — не выдержала Таня.

— Да нет, — пожал плечами Олег.

— И тебя не интересует, куда пропал Мишин попугай?

— А его, что, нет? — удивился Олег. — Сдох, что ли?

— Ты даже не спрашиваешь, почему я два дня не ночевала дома?

— Да? — Олег перестал жевать и поднял глаза на жену. — А где ты была?

— Какое твое дело? — фыркнула Таня, выключила огонь под сковородкой и ушла из кухни, громко хлопнув дверью.

Некоторое время Олег крутил перед глазами вилку с нанизанным куском мяса, потом перевел взгляд на часы и принялся быстро доедать картошку. Есть дела поважнее, чем за взбалмошной бабой бегать.

* * *

Он поднялся первым. Хабреки, как и принято упоенным победой воинам, набаловавшись с девками и обожравшись до отвала, дрыхли, кто где упал. Несколько человек — прямо на мокрой земле. Никаких мисок с грибами или уж тем более бутылок из-под вина не оказалось и в помине, но, видимо, эйфория праздника подействовала на умы ничуть не хуже какого-нибудь кокаина. Данила тоже куда-то пропал, и поднять «воздушного разведчика» было невозможно.

— Ладно, — махнул рукой Создатель. — Конные или пешие, а дневной переход за один час воины нечистого все равно одолеть не смогут. Подождем.

Он еще раз прошелся по поселку. Горцы не столько разграбили — а чего возьмешь у рыбака кроме имени? — сколько разорили деревеньку. Раскидали среди вязкой жижи простенькие рубахи и платья, изящные плетеные сундучки, зачем-то разломали один из домов. Висящая над костром рыба упала в огонь и теперь, наполовину обугленная, темнела среди золы.

— Вот чучмеки, — в сердцах выругался Олег. — Потом самим жрать будет нечего. — И он уже без всякой жалости начал пинать отважных воинов ногами: — Поднимайтесь, смерть свою проспите! Войско Дьявола поблизости.

Просыпающиеся хабреки, увидев своего повелителя, тут же расплывались в радостных ухмылках:

— Слава Создателю! Долгих тебе лет!

До полудня горцы успели не только собраться, но и поесть обнаруженной в незамеченных вчера тайниках рыбы. А когда за кустами послышался быстрый, частый плеск стучащих по грязи копыт, они быстро и споро выстроились в фалангу. Три ровных ряда копейщиков перекрывали все пространство между сохнущими на кольях сетями и сплошной стеной ивового кустарника. Создатель стоял сзади, готовый, если понадобится, вместе с селянами прикрыть фалангу от предательского нападения рыбаков с тыла. Данила тоже занял свою любимую позицию — отсиживался где-то в кустах.

Чавканье копыт раздавалось ближе и ближе, пока первый черный всадник не выехал на приболоченную поляну. Увидев фалангу, он недоуменно остановился, с силой натянув узду. Конь заржал, попятился.

  127