Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
29 
— А я, кстати, тоже богатая невеста.
— Ха-ха-ха.
— Не смейся. На меня целая очередь женихов стоит.
— А я без очереди.
— Тебе можно. Если не боишься, что я с тобой из-за твоей мамаши… — Катя резко сжала левую руку.
— Кать, ты чего? Эти прогоны тебя не касаются. Ты — совершенство. Мне все равно, что ты обо мне думаешь, лишь бы ты была рядом! Всегда.
Он повернулся с бока на спину, закинул руки за голову и блаженно закрыл глаза.
— Мне маман последнее время знаешь, что говорила: «Трахай девок, Жека, но вполсилки, а главное — не влюбляйся — от этого все зло». Бабушкой до смерти боится стать. А я — влюбился!
— А как ты у нас в Коламске оказался? И почему ты здесь в глуши живешь, а не в Москве с матерью?
— В Москве таких девчонок, как ты, нет. Ну а если серьезно — я здесь в ссылке, но это длинная и неинтересная история, как-нибудь потом расскажу. И вообще, мы от дела отвлеклись, на чем мы остановились?
Евгений повернулся к Кате и стал языком ласкать ее миниатюрную чувственную грудь, прошитую голубыми венками. Девушка обрадовалась новому раунду бесконечного любовного боя и обхватила тонкими, но сильными ногами поясницу любовника:
— Ну, я вижу ты уже готов? Какой же он все-таки огромный! И весь мой!
ГЛАВА 5
Проходя в очередной раз мимо Дома творчества юных, сам не зная почему, Женя завернул туда — ему неожиданно захотелось повидать Папагена. Рабочих, которые меняли зеркала, уже не было. В танцзале было как-то очень тихо, в солнечных лучах медленно кружились в своем замысловатом танце тополиные пушинки. Геннадий Андреевич, конечно же, был в кабинете при танцзале, сидел и изучал списки учеников. Он улыбнулся, увидев Женю.
— О Женечка, окончательно передумал уезжать? Проходи, проходи, рассказывай, как дела.
— Да мимо шел, дай думаю зайду.
— Ну, рассказывай, не терпится услышать, как там наша Катерина, как у нее дела в клубе. Танцует?
— Танцует. — Женя немного замялся, не зная, с чего начать. — Честно говоря, я и сам хотел про Катю… Мне больше не с кем о ней поговорить.
Папаген еще шире заулыбался.
— Ты что, как там у вас, у молодежи, теперь говорят: запал на нее? — Такое сленговое выражение из его уст звучало смешно и нелепо.
— Не то что запал, все намного серьезнее. — Женя все-таки решился говорить с Папагеном откровенно. — Я сам от себя таких чувств даже не ожидал. У меня ж раньше девчонок до фига было.
— Да уж, наслышан о твоих былых подвигах. Но ведь с недавних пор весь город знает про твой новый имидж.
— Да я не о том. — Женя скривился. — Мне теперь, кроме Кати, вроде и не нужен никто, сам удивляюсь…
— Раз не нужен, так и порви с кобелизмом, нечего девочке голову морочить, она ж мне… как дочь. Я таких, как ты, насквозь вижу — сам такой был. А за нее если что, с тебя шкуру спущу, парень.
Несмотря на явный наезд, Женя продолжил:
— Я сразу почувствовал — она не такая, как все эти. Копнешь поглубже, за их макияжем да маникюром, а там и нет ничего, пустая оболочка — тоска с ними, все гнилые внутри. Поверьте мне, я не такой уж тупой, в бабах разбираюсь. В Кате есть что-то более глубокое, чем во всех них вместе взятых, светлая она какая-то. Они же во мне и человека никогда не видели, только так — член ходячий. Я если и не был, то стал таким, меня чрезмерное бабское внимание таким сделало. Но сейчас во мне все меняется…
Папаген внимательно слушал, но все-таки решил его перебить:
— Женечка, я всегда считал, что тебе просто хорошая девушка нужна. Раньше тебе немного не везло с этим. Ну теперь, я надеюсь, ты завяжешь со старой жизнью. Не повторишь моих ошибок…
— Я пытаюсь.
— Давай, давай, хватит тебе уже куролесить. А то останешься, как я — птицеловом без своей Папагены.
— Чего?
— Забудь. Ну а если Катю обидишь, то пеняй на себя.
— Ну что вы, — Женю задело недоверие, — я Катьку никогда не смогу обидеть.
Он вышел от учителя, мучительно пытаясь прогнать из головы привязавшуюся строчку кумира: «Может быть, все нечестно так, только вот, наверно, интересней!»[13]
* * *
Как назло, когда кто-то нужен, его фиг найдешь. Женя уже обошел весь клуб, напевая: «Где, где, где, пропала где?»[14] и пошел на второй круг. Ее нигде не было, он начинал терять терпение. Никто не видел Риту Ким. Когда он окончательно отчаялся, из-за угла навстречу ему вырулила Рита собственной персоной.
29 
