59 
— Все сразу? — задумчиво протянул он. — Помню, как подумал, что ты признала во мне своего супруга. В тот момент и я распознал в тебе свою вторую половину. Теперь ничто не препятствует нашему соединению.
— Нет-нет, — рассмеялась она, — я никого не признала в тебе, о принц! Просто смотрела на тебя и думала о прабабке, волосы которой были такими рыжими, что многие клялись, будто из них вырываются языки пламени.
Принц нетерпеливо отмахнулся:
— Довольно! Настало время нашего слияния. Ты знаешь, что можешь мне довериться.
Брешия пожала плечами, глянула ему в глаза… неужели пытается проникнуть и в мысли? Не сможет. Он для нее закрыт.
Но она щелкнула пальцами у негр перед носом, громко выдохнула…
И снова исчезла.
Только вот выручить палочку ей не удалось. Она по-прежнему лежала в его ладони, каменно-холодная. Камни стали плоскими и непрозрачными, словно потеряв все сияние, всю силу, все значение.
Принц в отчаянии поднял глаза к небу. Ну почему все так непросто?!
Глава 16
— Бишоп, проснись! — кричала Меррим, теребя его за плечо. — Что ты видишь? Почему так странно смеешься? Немедленно открой глаза и расскажи, что ты видишь. Неужели меня? Это мой ум и хитрость так тебя насмешили?
Он стоял в гигантской башне перед чем-то вроде каменного алтаря. Кругом никого. Ему хотелось выть. Прикончить ее. Брешию. Брешию с роскошными рыжими волосами. Он жаждал стиснуть ее шею и в то же время умирал от желания подмять ее под себя и широко развести ее ноги.
Но вместо этого рассмеялся и покачал головой, восхищенный ее умом.
Он пришел в себя оттого, что Меррим безжалостно трясла его, несильно била по лицу, а он все смеялся, хотя смех вовсе не был веселым. Он смеялся просто от сознания собственного бессилия.
Очнувшись наконец, он тяжело вздохнул:
— Я начинаю верить, что в этой двойной жизни для смертных не уготовано ничего, кроме неприятностей. — И, немного помедлив, нахмурился. — Впрочем, и волшебникам, тем, кто жил не в наше время, тоже приходилось несладко.
— Объясни, — медленно произнесла она, — какие тут неприятности? И о каких волшебниках ты ведешь речь? И почему ты смеялся во все горло? Кто они, те, что не из нашего времени?
— Не знаю, — покачал он головой. Что случилось? Что здесь происходит?
Он резко сел и ударился лбом о шест шЈтра. Теперь ему было не до смеха! Нет, он испытывал неотвязный страх, вызванный бурлением крови, все еще гнездившимися в мозгу образами, которые постепенно таяли, уходили, оставляя за собой эхо его безумного хохота. Брешия тоже растворилась в воздухе.
Нужно немедленно покинуть Корнуолл и отправляться на дальние острова, к северу, где находились поселения викингов. Забиться в каменную хижину с очагом, в котором горит огонь. Ему не нужны тайны, то, что нельзя схватить обеими руками, объять разумом. Он желал только одного: смотреть, как ледяные волны моря разбиваются о каменистые берега островов, как вода обрушивается на его босые ноги… на мгновение он увидел десятки босых прозрачных ног, парящих над землей.
Нет!
Он выбросил неуместные мысли из головы. Проклятие, он всего лишь мечтал ощутить прохладные брызги на босых ступнях! Все его желания были реальными и имели под собой твердую основу.
— У тебя очень странный вид. Что тебе приснилось?
— Не знаю, но что-то совсем не смешное, — заверил он.
— Так это хорошо! — бодро воскликнула она. Вот только шуточек ему сейчас не хватало!
Он строго посмотрел на нее и выполз из шатра. В лицо ударил свежий ветер. Он поднял голову. Солнце не поднялось над горизонтом. Значит, еще совсем рано!
Почему же он едет в Тинтажель?
Это название только сейчас пришло в голову, и он понял. Просто понял, что направляется туда. Что ждет его там?
Бишоп снова покачал головой и глубоко вздохнул. Что бы там ни было, он не сомневался, что в Тинтажеле все станет ясно.
Обернувшись, он увидел, что Меррим стоит на коленях, стараясь разжечь костер. Он молча наблюдал за ней. За руками, аккуратно складывавшими хворостинки. За склоненной к крохотному огоньку фигуркой.
Наконец она уселась и довольно кивнула, глядя, как пламя жадно пожирает приготовленную для него пищу. Ее платье измялось, волосы выбились из кос, длинные рыжие пряди падали на щеки, завивались на затылке. Она вдруг вскинула голову и улыбнулась милой улыбкой, предназначенной только для него. Улыбкой, отражение которой светилось в ее глазах.
59 
