26 
— Все возможно, если именно вы и были отравительницей, — без обиняков объявил Бишоп.
— Я была совсем девчонкой в то время. И никого не могла убить. Мне такое и в голову бы не пришло.
И все же что она от него скрывает?
— За сэром Арманом, насколько я понимаю, явился сэр Джиффорд де Ланей. Что случилось с ним?
— Вы знаете имена всех моих мужей?
— Разумеется, — кивнул он — Волшебник просто обязан интересоваться подобными вещами. Расскажите о нем.
— Он не поверил в проклятие. И его люди тоже. После венчания он стал ласкать меня, целовать и причмокивать губами, когда увидел, что сумел приобрести без всяких усилий с его стороны. Назвал всех наших людей старыми трусами, деда — бесполезной развалиной, а бабушку — матерью всех уродливых ведьм. Хотел обнажить меня перед всеми, но дедушка сумел его отговорить. К этому времени сэр Джиффорд посмеялся над проклятием, объявил, что мой первый муж был дураком, а потом убил двоих наших людей, потому что хотел показать дедушке, кто здесь хозяин.
— И что было дальше?
— Он снова схватил меч, но тут изо рта и носа хлынула кровь. Потоком. — Девушка передёрнулась и подошла к широкой лестнице, ведущей во внутренний двор. — Я и не знала, что в человеке может быть столько крови. Он протянул дольше других, хотя все продолжалось не больше нескольких минут. На камнях до сих пор остались кровавые пятна.
С этими словами она стала спускаться по лестнице. Он заметил, что шагает она широко, как юноша, а слишком короткое платье вьется вокруг щиколоток. Четыре мужа. Второй умер три года назад, и это все еще печалило ее. Он бы тоже расстроился при виде такого зрелища. Может это быть действием яда?
Что она скрывает от него?
Глава 7
Древняя служанка без единого зуба во рту, широко улыбаясь, проводила Бишопа в маленькую комнатку управителя и оставила одного. В комнате пахло чернилами и старыми пергаментами, а воздух был тяжелым и затхлым, словно единственное узкое окно годами не открывалось. Бишоп сдернул прикрывавшую его козлиную шкуру, и в комнату влился солнечный свет. Он увидел столбы пыли, висевшие в воздухе, полку, занимавшую целую стену и забитую туго свернутыми пергаментами, лежавшими в специальных гнездах. В изножье узкого топчана, покрытого одеялом, стоял маленький сундук.
Бишоп вытащил наугад один свиток и развернул. Хозяйственные записи трехлетней давности: собранный урожай, продажи, рождения, смерти и браки населения Пенуита. Он просмотрел еще несколько пергаментов. Никаких указаний на то, что управитель обманывает лорда Веллана. Может, стоит оставить за ним должность?
Позади раздался хриплый кашель. Положив правую руку на рукоять меча, он круто развернулся, одновременно вытаскивая левой рукой кинжал из-за пояса и почти ожидая увидеть древнее привидение или старого воина с мечом, дрожащим в узловатой, покрытой выступающими венами руке, готовой сразить его. Но перед ним стояла очень старая женщина, настолько хрупкая и изможденная, что казалась прозрачной. Ей лучше не подниматься на стены: непременно сдует ветром!
Она не произнесла ни слова, и ему почему-то стало не по себе. Он вообще не слышал, как она вошла. Минуту назад был совершенно один, и вдруг откуда-то возникла эта женщина. Может, она в самом деле дух или бернская ведьма?
Бишоп тряхнул головой, стараясь успокоиться. Всего лишь дряхлая старушка, и только! И платье на ней дорогое, значит, это не служанка.
— Мадам, чем я могу служить вам? — поспешно спросил он.
Старая, очень старая… и все же не горбится, стоит прямо, худенькие плечи отведены назад, на голове — узел белых волос, скрепленных голубыми лентами, красиво обрамлявшими лицо. Сквозь редкие пряди проглядывает кожа черепа. И все равно видно, что когда-то, очень-очень давно, она была красавицей: огромные, хоть и выцветшие голубые глаза и высокие скулы были тому свидетельством.
Она продолжала молча смотреть на него, пристально, хмуро, но вдруг что-то запела себе под нос, и у него мурашки побежали по спине.
— Кто вы, мадам?
Женщина шагнула к нему, остановилась и, моргнув, протянула руку. До чего же у нее длинные костлявые пальцы!
Он бережно взял ее ладонь и легонько поцеловал запястье. Кожа была такой тонкой, что казалось, вот-вот распадется, обнажая кости. И все же на пальцах сверкали тяжелые золотые кольца, усыпанные камнями, названий которых он не знал. Что, если кости треснут под таким грузом и кольца, гремя, посыплются на пол?
26 
