Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
101 
Все потому, что это конец, думала она. Позади и наслаждение, и боль, покончено с сексом, влечением, близостью. Все перечеркнуто простым надеванием одежды. И так как оставалось лишь одно — предательству и обману, в чем бы они ни заключались, не дано было стереть из памяти силу и восторг того, что она испытала ранее, как бы она ни тщилась это забыть. Когда она это поняла, то на какой-то краткий миг ей захотелось даже опять поверить в прежнюю ложь, только пусть остается.
Он подошел к кровати, на ходу натягивая пиджак, и коснулся губами ее губ:
— Выспись хорошенько. До скорого.
И, подхватив портфель, он поспешил прочь из комнаты.
Передвинувшись на свой край кровати, она лежала, разглядывая комнату, пытаясь побороть мучительную боль или дышать вопреки ей, как ее когда-то обучили в отношении боли физической — способ этот помогал вместить боль и справляться с нею. Она сосредоточилась на окне, куда украдкой вползал новый день. Пока она лежала без движения, рассвет убыстрил свой ход, в комнату стал проникать белесый, как сахарная вата, свет, растворявший серый сумрак, свет тонкий и нежный, как на полотне художника. Внезапно в ее памяти всплыла восстановленная миниатюра с дарохранительницы — Мадонна держит тело на коленях, тело Христа, и ее одежды — ярко-красные и синие — оттеняют мертвенную бледность усопшего. Художник сумел передать даже тяжесть мертвой плоти, чуть пригибающую Мадонну к земле, чтобы после ей воспрянуть к небесам. Извечная история — мужское тело и женщина, призванная его обхаживать. История, еще не законченная.
Дома — Воскресенье
Я проснулась в пустой постели и тут же услышала громкий хохот Лили, перекрывавший писклявую сумятицу писклявых голосов из мультиков. Почему взрослые не способны так смеяться? В чем тут дело — в устройстве гортани или в особенностях души? Чувствовала я себя, будто не спала всю ночь, как, собственно, и было на самом деле.
В гостиной Лили свернулась под пуховиком, держа перед собой миску с кукурузными хлопьями, в глазах ее посверкивали огонечки Коварных Крыс, и Анджелина (моя и ее любимица) закатывала очередной скандал. Я прикрыла дверь, ведущую к этой судорожной попытке прогнать скверное настроение.
В кухне Пол, стоя в открытой двери, курил в сад. Он тыщу лет как бросил курить, но задавать ему вопросы сейчас было не время. Завидев меня, он швырнул окурок в кусты — жестом, в былые времена предназначавшимся для сведения с ума юношей. Но теперь Пол был женатым мужчиной, и мужчиной крайне озабоченным.
— Привет. Как спала?
— Ужасно, — ответила я, включая в розетку чайник и грея, как над костром, на нем руки, пока их не стало жечь.
— Ну да. Как и я. — И после паузы: — Из полиции звонили.
Я вскинула голову:
— Когда?
Сегодня утром. Примерно в полдесятого.
Ну и?..
— А ничего. Они проверили все сегодняшние и завтрашние рейсы из Пизы и Флоренции. Ни на одном она не резервировала место.
Я промолчала. Что тут скажешь?
— Но они отыскали отель, в котором она останавливалась. Через паспортный компьютер. Отель Корри. На виа Фьязолани, кажется? Недалеко от собора, да?
— Понятия не имею. А о ней что они там сказали?
— Что она выписалась во вторник во второй половине дня, как и собиралась.
— И сказала, куда едет?
— Нет. Они полагали, что в аэропорт. Девушка-дежурная сказала, что Анна просила ее вызвать такси. Куда — она не помнит. И даже вроде бы не знала этого.
— И она видела, что Анна уехала?
Он кивнул. Внезапно меня охватило былое возбуждение. Как если бы в этой обрывочной информации содержался ответ на все вопросы.
— Так, значит, все, что им требуется, это разыскать такси?
— Не так все просто. В таксопарке, куда дежурная позвонила, ей сказали, что придется ждать, и Анна просила ее не беспокоиться. Сказала, что поймает такси на улице.
— Ах!
Мы посидели, помолчали. Флоренция в разгар сезона. Сколько в ней такси? Сколько водителей? Сколько адресов в день? Спокойнее, Эстелла, держись того, что знаешь. Это лучше, чем ничего.
— Но что бы там ни было, нам теперь известно, что случилось это по пути из отеля в аэропорт.
— Угу. Это нам известно.
— Ты им рассказал о телефонном звонке? — как бы невзначай спросила я, открывая холодильник, чтобы взять молоко.
101 
