очень нудно 
15 
Бекка не пыталась встретиться с Берни Бредстритом по той простой причине, что боялась предъявить удостоверение личности с настоящей фамилией – ведь она стала известной личностью благодаря телевидению. И сейчас она сидела глупо улыбаясь, не зная, что сказать. Какая она дура, что забыла предупредить Тайлера!
Проницательный взгляд серых глаз просветил ее, как рентген. Берни протянул руку с толстыми пальцами-обрубками:
– Я Берни Бредстрит.
– Бекка Пауэлл.
– На чем специализируетесь? Криминальные репортажи? Свадьбы? Благотворительность? Торжественные даты?
– Ничего подобного. Статьи о вещах вокруг нас – странных и чудесных. О тех, которых мы иногда не замечаем в суматохе. Пытаюсь заставить людей посмотреть на мир с иной точки зрения. Для любой газеты я не необходимость, а роскошь, мистер Бредстрит. Небольшое местное издание вполне может обойтись без подобного «украшения».
Она подогрела его аппетит. Черт! Только этого не хватало! Берни вопросительно приподнял брови:
– «Украшения», мисс Пауэлл?
– Ну да, это как брынза и глазированный фундук в салате со шпинатом. Придают изысканный вкус.
– Полагаю, вы интересуетесь фольклором, информацией о здоровом питании, что-то в этом роде?
– Верно. Например, брынза, фундук и шпинат вступают в некую химическую реакцию, возбуждая наши вкусовые рецепторы.
Слишком уж заинтересованный вид у этого Берни Бредстрита! Бекка отодвинулась и посмотрела на салфетку, брошенную Тайлером рядом с тарелкой.
– Десерт, Бекка? – спросил он.
– Именно десерт, – оживилась Бекка. – Я и есть десерт для газеты. Поэтому в списке приоритетов стою в самом конце.
– Нет, – отмахнулся Тайлер, – я имею в виду настоящий десерт. Тебе кофе и десерт, Бекка?
Берни собрался уходить – его ждали жена и внуки.
– Тут готовят специальные хот-доги для детей, – пояснил он. – Почему бы вам не занести мне пару своих статей, мисс Пауэлл? Особенно меня интересует та, где говорится о брынзе.
– Я не привезла их с собой, сэр. Сожалею.
Берни окинул ее внимательным взглядом, но промолчал. Только глаза чуть расширились. Кажется, он понял, что она старается отделаться от него. Прекрасно, теперь он отцепится.
Ничего подобного! Бредстрит, замявшись, неожиданно предложил:
– Ладно, тогда напишите новую. Не больше пятисот слов. Там посмотрим.
Бекка кивнула, искренне жалея о том, что этот джентльмен оказался не таким уж твердым орешком, как она представляла. Она задумчиво посмотрела вслед Берни, который задержался еще у трех столиков, прежде чем добрался до своего. Тайлер хотел что-то сказать, но она повелительно подняла руку:
– Нет, я не могу работать на него. Какие документы мне предъявить? Я здесь под чужой фамилией, не забывай. Сомневаюсь, что он захочет платить наличными.
– Черт, – пробормотал Тайлер. – Об этом я не подумал. Не сообразил, что если он будет часто тебя видеть, то рано или поздно поймет, кто ты такая.
– Ничего страшного. Накропаю пару статей, отдам ему, пусть посмотрит, понравятся ли они читателям. Пообещаю, что потом мы потолкуем по душам. Тогда у него не возникнет подозрений. В деньгах я не нуждаюсь, так что голодать не буду. Просто мне необходимо чем-то заняться, чтобы не думать…
– А как насчет компьютеров? Разбираешься?
– Разве что печатаю… В технике я полная кретинка.
– Жаль. А то я взял бы тебя к себе.
Ночь выдалась ясной и теплой. С океана дул легкий бриз. Звезды сверкали, как только что ограненные бриллианты. Бекка подошла к джипу Тайлера и подняла голову:
– Такого в Нью-Йорке не увидишь. Похоже, я быстро начинаю привыкать к этому чуду. Плохо только, что океанский прибой здесь едва слышен и запах моря слабее.
– Да. Мне так не хватало здешнего покоя, что два года назад, как только получил степень магистра, я вернулся. Но знаешь, все больше молодых людей уезжают отсюда навсегда. Неизвестно, будет ли Риптайд существовать лет через двадцать.
– Но туристы все же оживляют экономику?
– Да, однако сама здешняя атмосфера неузнаваемо изменилась за последнее время. Кажется, это и называется прогрессом, не так ли? – Он немного помедлил, задумчиво глядя на звезды. – Когда Энн ушла, я подумывал бросить все и бежать отсюда. Ну ты понимаешь, воспоминания и все такое… К счастью, вовремя понял, что у Сэма здесь много друзей, людей, знавших Энн, и что воспоминания эти в основном радостные. В конце концов, с моей профессией можно работать повсюду, вот я и остался. И ни разу не пожалел. Я рад, что ты здесь, Бекка. Все уладится, увидишь. Правда, зимой здесь не очень весело. Самые унылые месяцы – январь и февраль.
15 
