очень нудно 
9 
Рей, заметив, что Ким загрустил, перестал усмехаться и почти ласково сказал:
– Понимаю, братец, тебе и так непросто в монастыре, а тут еще старец… Не сдавайся! Всё это лишь вопрос времени и привычки.
– Просто ты совершенно другой человек, – проворчал Ким. – Даже странно, что нас всё еще принимают за братьев – кажется, двух более несхожих людей не найти. Ты создан для монашеской жизни, это ясно. А я…
– Однако старец Чумон выбрал именно тебя. Ты не понимаешь, какая это честь. Старцу уже больше ста лет, а он прежде всегда отказывался взять ученика, как его ни уговаривали. Честно сказать, я не понимаю причин его выбора. Если только он в самом деле нас сослепу не перепутал…
– Конечно, перепутал! Надеюсь, до старца это тоже скоро дойдет.
– Знаешь, главное, что ты здесь, на Каменной Иголке, а остальное не важно.
– Я просто брал пример с тебя.
Рей добродушно улыбнулся.
– А я думал, что ты был увлечен, так же, как я. В ту пору я искренне считал, что судьба монаха – это предел мечтаний для кого угодно.
– В ту пору? А сейчас, через десять лет, ты так не считаешь? – с любопытством спросил Ким. – Вот еще, давно хотел тебя спросить – ты добился того, чего хотел?
Рей задумался.
– Да, – сказал он, взвешивая каждое слово. – Монастырская жизнь изменила меня, и, смею надеяться, к лучшему. Я узнал о таких вещах, о которых раньше и понятия не имел. Прежние цели теперь кажутся мне наивными и нелепыми.
– И бессмертие тоже? – удивился Ким. – Ведь твоя главная цель была – стать бессмертным?
– Это всё детские мечты. От бессмертия я так же далек, как и десять лет назад. А может, даже дальше.
– Тогда зачем всё это надо? – разочарованно протянул Ким.
– Вот пройдет десять лет, и поймешь, – чуть смешавшись, сказал монах. Киму, впрочем, показалось, что Рей просто не нашелся, что ответить.
Глава 2. Старец Чумон
Изнутри монастырь Каменной Иголки совсем не такой, каким он представляется мирянам. Он – как ученая книга в нарядном футляре, или как спелая луковица. А больше всего похож, пожалуй, на женскую шкатулку-обманку, когда в большой шкатулке – вторая, поменьше, а во второй – третья, еще меньше, а в третьей – самая маленькая, в ней-то и лежит единственный драгоценный перстень.
Обычным паломникам, которые чувствуют себя героями-покорителями вершин, преодолев ступенчатую горную тропу, покажут только внешний двор монастыря и главный храм с лазоревыми колоннами, с многоярусной крышей под золоченой черепицей. Там вход охраняют раскрашенные демоны-стражи с огненными мечами, в алтаре, за тридцатью тремя рядами свечей, стоят верховные боги Небесной Иерархии в парчовых нарядах. Богослужения проходят там только по большим праздникам.
Если гость – монах из другого монастыря, или мирянин, прибывший по делу храма, или курьер из Небесного Города, его пустят за стену, во второй двор. Там – маленькая гостиница, кельи тех монахов, которые заняты делами хозяйства и управления, а дальше – мастерские, кладовые, и прочие постройки, без которых даже в монастыре не обойтись. Дальше – второй храм. В нем нет ни лазури, ни позолоты, ни раскрашенных статуй, только темное резное дерево и полированный камень. Зато там хранятся свитки и таблички – мудрость и память Каменной Иголки, – а службы идут пять раз в день, поддерживая связь с невидимым.
Дальше, за вторую стену, не пустят уже никого из гостей. Да там, в общем, и смотреть на что. Просто маленький ухоженный сад над бездной. Оттуда ведут дорожки в скиты. Одни – шириной в шаг по скалистому гребню, другие – перекинутые через пропасть мостки, а третьи – и вовсе две натянутые веревки (по одной идти, за другую цепляться). В скиты позволено ходить только настоятелю; остальным монахам – по приглашению отшельников. Скиты-то и есть истинное средоточие Каменной Иголки, ее тайные духовные мастерские.
Есть и третья стена. Но она невидимая. Мало кто из монахов о ней знает, а ходят за нее вообще единицы. Трудно за нее попасть, а вернуться еще труднее.
Киму, впрочем, о третьей стене знать было еще не положено.
Келья, где жили Ким с наставником, – крошечный глиняный домик под черепичной крышей, – прилепилась к каменному утесу, который поднимался, словно остров, над розоватым маревом утреннего тумана. В прозрачно– голубом небе плыла огромным имперским парусником снежная вершина Иголки, снизу, из долины, тянулись к небу кроны сосен. Издалека доносился приглушенный звук гонга – в монастыре уже начиналось время утренней службы. Ким, накрывшись вытертой волчьей шкурой, крепко спал. Казалось, едва успел сомкнуть веки, как из-за двери раздался скрипучий старческий голос:
9 
