Последние отзывы

  141  

– Димыч, не будь ребенком. Ты думаешь, только твоя жена по утрам унитаз кормила? Да они почти все этим страдают. Говорят, что это нормально.

– Говорят… Вика тоже всё время меня этим утешала. Может быть, это и нормально, только мне её жалко.

– Против природы не попрешь, – всё так же философски заметил Николай.

– Колян, отстань! И так душа не на месте, а тут ещё ты умничаешь! – Дмитрий, хмурясь, посмотрел на брата.

– Димуля, а тебе идет в кого-нибудь влюбиться, – мечтательно заметил он. – Ты тогда становишься мягкий, пушистый и ласковый. Ещё жалеть начинаешь, хоть и не всех, а только маленьких и слабых, но это приятно посмотреть со стороны. И не дай Бог, кому-нибудь посягнуть на святое!

– Вот-вот. Ты сам сейчас сказал. Не нарывайся, – посоветовал Дмитрий.

Так и я о том же. Ты у нас где… прикольный^[2], – Николай подобрал слово, – а где и беспощадный.

– Долго армейскому красноречию учился? – Дмитрий нахмурился. – Ещё одно слово, Колян…

– Вот-вот! Я не только армейскому красноречию, я ещё и дипломатии учился. Это я так, по мере сил. Ну, скажи, хорошую я замену слов с «прикольным» сделал? И не горячись, Димочка, за рулем Стасик, испугается дитятко, плакать будет, врежемся и не доедем.

– Плохую замену ты придумал. Никуда не годную. А Стасика я попрошу остановиться и сходить в кустики, пока я тебе объясню, что у тебя не так с лицом.

– Сейчас ты скажешь, что глазоньки у меня бесстыжие.

Николаю хотелось подурачиться и, во что бы то ни стало, поднять настроение брату. Погода была прекрасная. Сегодняшняя деловая встреча оказалась самой удачной за последние две недели, они заключили очень выгодный договор. Всё было бы прекрасно, если бы Дмитрий не был таким хмурым и не так бы нервничал.

– У тебя глазоньки не просто бесстыжие. Они у тебя наглючие, – мрачно сказал Дмитрий.

– Пусть так. А ты на себя в зеркало сморишь, хотя бы по утрам, когда бреешься? Заметь, что ещё Михал Алексеевич говорил, что устами младенца истина глаголет. А младенцем был я. Так вот, послушай советов младшего брата и посмотри на свои глазоньки. Они у тебя такие же бесстыжие и наглючие. Правда, все бабы почему-то твердят, что глаза у тебя красивые, за то и влюбиться в тебя можно. Не знаю, мне кажется, что у меня красивее. Правда, Стасик, глазоньки у меня красивее, чем у Дмитрия Максимович?

– Не знаю, мне же в Дмитрия Максимовича влюбляться не положено. Я вроде бы с ним одного пола.

– Глупый ты, Стасик, – с притворным огорчением вздохнул Николай.

– Стасик умный, а ты у меня – прикольный, как ты сказал, – Дмитрий обратился к водителю. – Стас, когда в город приедем, давай к дурдому свернем, братца моего сдадим, а то он себя младенцем возомнил в, без малого, сороковник. У него на лицо все признаки тяжелого раннего маразма с впадением в детство.

Николай обречено вздохнул и некоторое время рассматривал придорожные пейзажи. Незаметно он посмотрел на часы. Дмитрий всё так же курил и явно нервничал.

– Дима, а хочешь, я скажу, что будет, когда Вика позвонит? – спросил Николай.

– Коля, помолчи, а? Хочешь, я скажу, что будет, если ты сейчас скажешь ещё какую-нибудь глупость? – Дмитрий поморщился.

– Да почему ж глупость, Дима? – Николай сделал большие от удивления глаза. – Я тебе уже твоего второго отца процитировал – истину я глаголю.

– Колян, ты мало того, что в детство досрочно впал, так ты ещё и неучем был. Не второй мой отец, как ты его назвал, это говорил, а просто древние. Отстань от меня! – Дмитрий начинал сердится по настоящему. – Ты мне за эти годы столько истины наглаголил, что у меня появилась навязчивая идея – может, не стоило тебе эти истины глаголить? Может, и обошлось бы всё?

– Димыч, пошел ты, а? – предложил Николай. – Сначала ты вляпаешься по самое некуда, а я виноват только тем, что выход предложил или факт констатировал. Вот сейчас Вика позвонит в себя придешь и рад будешь. Этого мне тоже не говорить?

– Ладно, уймись, – более примирительно сказал Дмитрий.

В этот момент у него в кармане запищал телефон. Звонила Вика. Услышав её голос, Дмитрий облегченно вздохнул. Николай снисходительно улыбнулся.

– Димулька, это я, – проворковала Вика.

– Как ты? Как там дела?

– Всё отлично.

– Что тебе сказали в больнице? – у Дмитрия на секунду замерло сердце.

– Ой, что мне сказали! – её голос стал таинственным. – Мне такое сказали…

– Что? – он внутренне напрягся. – Что-то не так?

  141