20

Через 23 часа Луиза приземлилась на афинском аэродроме Венизелос. Самолет заходил на посадку со стороны моря. Навстречу приближались Пирей и Афины с хаосом домов и улочек.

Улетала она оттуда с чувством большой радости. А теперь возвращалась с разбитой жизнью, преследуемая непонятными событиями. В голове роились детали, которые она пока была не способна свести воедино и истолковать.

Куда она возвращалась? К раскопкам могил, уже не находившимся под ее ответственностью. Она заплатит остатки аренды Мицосу, упакует свои вещи, попрощается с теми, кто остался на раскопках, пока они ближе к зиме не закончатся.

Может, навестить и Василиса в его аудиторской конторе? Но что она, собственно, ему скажет? Что она способна сказать хоть кому-нибудь?

Она летела рейсом компании «Олимпик» и позволила себе роскошь купить билет в первый класс. За все долгое ночное путешествие она занимала два места. Как и во время путешествия на юг, ей чудились костры в далекой темноте. Один из них — костер Умби, последний зажженный им в жизни. В темноте находились и те, что заставили его замолчать.

Она теперь знала, была уверена. Умби умер потому, что она говорила с ним. Она никогда бы в одиночку не взяла на себя ответственность за случившееся. Но, если бы она не пришла, он, вероятно, был бы еще жив.

Почему она прониклась такой уверенностью? Вопрос преследовал ее во сне, в удобном кресле авиалайнера. Умби мертв. Его глаза смотрели в неизвестное, мимо ее собственного взгляда. Ей уже никогда не поймать этот взгляд. Так же, как не узнать, что он собирался ей сказать.

В аэропорту у нее внезапно возникло желание повременить с возвращением на раскопки в Арголиде, снять номер в гостинице, может, в «Гран-Бретань» на Синтагме, и просто раствориться среди людских толп. На сутки или на двое заставить время остановиться, чтобы вновь обрести свое «я».

Но она взяла напрокат машину и по новенькому шоссе покатила на Пелопоннес, в Арголиду. Было по-прежнему жарко, осень не стала ближе со времени ее отъезда. Дорога вилась по высохшим холмам, между бурыми пучками травы и низкими деревьями торчали, как кости, белые скалы.

Добравшись до Арголиды, она вдруг забыла о страхе. Сумела оставить своих преследователей в африканской тьме.

Интересно, получила ли Лусинда ее записку и какие мысли она у нее вызвала? А Ларс Хоканссон? Она нажала на газ, прибавила скорость. Этого человека она ненавидела, хотя, естественно, не могла обвинить его в том, что ее втянули в события, приведшие к смерти Хенрика. С этим человеком она бы не хотела находиться рядом.

Луиза заехала на бензоколонку, где имелось и кафе. Войдя в помещение, она осознала, что как-то раз уже была здесь с Василисом, ее терпеливым, но немного рассеянным любовником. Он тогда заехал за ней в аэропорт, она прилетела из Рима, где участвовала в скучном семинаре, посвященном находке старинных книг и манускриптов в пустынях Мали. Находка вызвала сенсацию, но семинары клонили ко сну — слишком много выступавших, никудышная организация. Василис встретил ее в Афинах, и они вместе пили кофе.

Той ночью она спала у него. Сейчас все это казалось таким далеким, будто происходило в ее детстве.

Водители грузовиков дремали над своими чашками кофе. Луиза съела салат, выпила воды и чашку кофе. Запахи и вкус еды говорили, что она снова в Греции. Ничего незнакомого — в отличие от Африки.

  106