очень нудно 
134 
– Джилли его обставит, – уверенно сказал Тоби.
– Без обеда! – кричала Марианна.
– Значит, говорите, секретное оружие, – благоговейно произнес Оззи Харкер. – Новая метода.
– Старина Хорас в хорошем состоянии, – покачав головой, сказал Том. – Только посмотри, как он тело свое вытягивает. Уж и не знаю, хватит ли времени у Джилли, чтоб его, красавца такого, догнать.
Джилли уже почти настиг Хораса. Джейми пел так громко, что вся толпа со смехом прихлопывала ему в такт.
Вот Хорас и Джилли поравнялись. Но тут Хорас без всякого предупреждения набросился на соперника, укусил его в шею и побежал обратно. Он мчался прямо к той дохлой рыбе, которую нес маленький Чарльз Лавлейс. Наскочив на Луи, Хорас сбил его с ног, высоко подпрыгнул, схватил свою добычу и быстрее ветра понесся сквозь толпу с рыбой в зубах, оставляя позади недовольные крики миссис Лавлейс и мистера Гудгейма.
Луи со всех ног помчался следом.
– Никогда не видел, чтоб Луи так быстро бегал, – прикрывая глаза от солнечного света, сказал Оззи. – Он ведь так может и догнать старого Хораса.
В конце-то концов рыба его.
– Не-а, – возразил Том. – Сперва миссис Лавлейс поймает Хораса. Тут-то шерсть и полетит!
Джилли не снижал темпа. Наоборот, он, кажется, бежал еще быстрее.
Джейми ждал его у финишной черты. Когда Джилли пересек ее, опередив Гленду по меньшей мере на шесть корпусов, Джейми вскричал:
– Как британец, умру с песней звонкой!
Толпа ответила ему громом аплодисментов.
– Обед для Джилли! – крикнула Марианна.
– Обед для Джейми! – крикнул Роган. Сюзанна готова была поклясться, что следом раздалось ржание Гулливера.
Братья Харкеры только покачали головами. За свою жизнь они видели много разных методов тренировки, но с подобным встречались впервые. Подумать только – лимерик!
Джейми продолжал напевать, но уже очень тихо.
Джилли гордо сидел на его плече, а Джейми не спеша шел к кругу почета.
В этот момент сквозь толпу неожиданно протиснулся Гулливер и положил на плечо Джейми свою большую голову. Джилли с криком вскочил на спину коня.
Глаза Гулливера сузились. Джейми в отчаянии громко запел новый лимерик.
Марианна от возбуждения обмочила и себя, и отца, на плече которого сидела.
Впервые за всю историю кошачьих бегов в Южной Англии проигравшие кошки, их владельцы и тренеры смеялись, аплодировали и мяукали, глядя, как победитель умывается, сидя на спине огромной лошади, издающей ржание в ритме лимерика.
ЭПИЛОГ
Шарлотта Каррингтон вновь перечитала заключительные строки только что написанного письма. «Как бы поизящнее его закончить, – думала она. – Это просто необходимо, не так ли?».
«…Мой дорогой! Из разных источников до меня дошли сведения, что вы с Сюзанной очень преданы друг другу. Я это приветствую. Это напоминает мне о том уважении и той нежности, с которыми мы с твоим отцом относились друг к другу. Однако, дорогой, также говорят, что ты встал на не правильный путь. Говорят, что Сюзанна находится с тобой постоянно, как и Марианна, которая, конечно, просто восхитительна, но тем не менее…»
– Моя красавица!
Она повернулась к кровати. Августус только что проснулся. Он сидел, прикрытый простыней лишь до пояса, встрепанный после сна и совершенно восхитительный. Шарлотте нравились мужчины с волосатой грудью, нравилась эта шелковистая дорожка в нижней части живота.
– Моя красавица! – хриплым после сна голосом снова сказал Августус. – Что ты пишешь?
Она встала и подошла к нему.
– Письмо Рогану.
– Ты снова его поучаешь, да?
Шарлотта засмеялась и легла рядом.
– Ну, я стараюсь этого не делать, но ведь он совершенно изменился. Он стал семейным человеком.
Нельзя сказать, чтобы его отец во всем был образцом, но все же… – Она вздохнула. – Может быть, существует другой образ жизни?
– Что ты имеешь в виду?
– Я начинаю думать, что Роган и Сюзанна столкнулись с чем-то очень для них привлекательным.
– И что же это? – Он начал расчесывать своими пальцами ее волосы. Какие они мягкие и шелковистые!
Ему никогда не надоест запах ее волос, ее тела.
– Что, возможно, мужчина действительно может быть счастлив всего лишь с одной женщиной. – Она замолчала, ожидая, не засмеется ли он.
Августус не смеялся. Его большая рука по-прежнему лежала у нее на голове. Шарлотта прижалась щекой к его ладони.
134 
