Последние отзывы

  24  

Деннис нежно касался губами лба Джессики. Он, естественно, понятия не имел о ее лжи.

— Какое невезение! — воскликнул он. — У меня сплошные проблемы с машиной, и сейчас она в мастерской. Я тоже должен ехать домой на автобусе. Мне ужасно жаль, Джес.

Джессику это похоже не смутило.

— Все в порядке. Мы подождем автобус вместе.

В это время подошел лифт.

— Двери лифта раскрылись, и из них вышел Роджер Барретт. На нем была зеленая униформа уборщика, а в руках — ведро и швабра. Смятение охватило его, когда он узнал Джессику. Джессика тоже сильно смутилась. Но оба не произнесли ни слова. Элизабет почувствовала, как у нее все внутри заныло от жалости к мальчику. Завтра утром опять он станет всеобщим посмешищем. Элизабет должна была действовать, и действовать быстро. Она проскользнула к лестнице и тихонько спустилась вниз. Она подождала, пока Джес и Деннис скрылись из виду. Затем расписалась в журнале и поспешила по улице в противоположном направлении. Вскочив в «фиат», оставленный на боковой улице, она быстро включила зажигание. Она хотела быть дома задолго до прихода Джессики.

Роджер знал, что попался. Ему надо было с кем-нибудь посоветоваться. Едва придя домой, он быстро бросился к телефону и набрал номер Оливии.

— У меня неприятности, Лив, — признался он ей.

Звонок Роджера был неожиданностью для Оливии. Она устранилась с его пути и избегала его с тех пор, как он выиграл соревнования, а вместе с ними, судя по всему, и сердце Лилы Фаулер.

Видеть их вместе было больно для Оливии. Она понимала, что многого она лишилась и как дорог был ей на самом деле Роджер.

— Что случилось? — озабоченно спросила Оливия.

— Во-первых, я должен тебе кое-что объяснить. Помнишь, я говорил тебе, что почти все свое время трачу на уроки. Я врал. Лив. Моя семья гораздо беднее, чем я говорил, и поэтому я должен работать. Каждый день после школы я работаю уборщиком в одном учреждении.

Несколько секунд на другом конце провода была тишина: Оливия переваривала новость.

— Ну что, скажи наконец, — продолжал Роджер. — Тебе стыдно, что ты дружишь с уборщиком. И если ты больше не хочешь дружить со мной, я пойму, только…

— Роджер Барретт, я в жизни не слышала ничего более глупого, — резко оборвала его Оливия. — Я не вижу ничего плохого в том, что ты работаешь уборщиком. Единственное, ты мог бы сказать мне об этом раньше. По-моему, это тебе стыдно. Но у тебя нет никаких причин стыдиться, понятно?

— Ты считаешь, что нет? С меня достаточно того, что всю мою жизнь надо мной насмехались из-за одежды. И меньше всего мне надо, чтобы вся школа узнала, что я чищу чужие уборные!

— Ну и что, если они узнают? Люди, которым это кажется смешным, тебе не друзья и никогда ими не будут. Но у нас полно ребят, которые будут только восхищаться тем, что ты делаешь.

Роджер вздохнул.

— Похоже, придется на деле убедиться в твоей правоте.

— В мои планы не входит никому об этом сообщать, если тебя волнует это, — сказала Оливия.

— Я знаю, что ты не скажешь. Меня волнует Джессика Уэйкфилд. Я сегодня с ней там столкнулся. И я уверен, что она уже всем названивает.

— Даже если она сообщит об этом всему миру, я не вижу причин для беспокойства. Сейчас ты звезда в школе, Роджер. И то, что ты помогаешь своей семье, может только увеличить твою популярность.

— Да, кстати, я должен тебе еще кое-что сказать. Звезда вот-вот упадет, я не могу участвовать в Барте. У меня не хватает духу сказать еще кому-нибудь. Ты — единственная, кто знает.

— Почему ты не можешь участвовать?

— Мой шеф, мистер Пендергаст — жуткий тип. Я знаю, что он не отпустит меня с работы, чтобы бежать. Я не говорю уже о том, чтобы тренироваться.

— А ты его спрашивал?

— Я боюсь спрашивать, Лив. Несколько недель назад я отпрашивался у него, чтобы отвезти мать в больницу. Он со скрипом отпустил меня на час, а потом сказал, что если я еще раз соберусь отпрашиваться, то могу считать себя уволенным.

— Он не может так поступать! — воскликнула Оливия.

— Он хозяин, — сказал Роджер, — и он никогда не упустит возможность напомнить, как мне повезло, что я работаю у него. Он может без проблем нанять кого-нибудь другого.

— Я в этом не уверена. Но как бы то ни было, нужно что-нибудь придумать, чтобы ты смог бежать. Сейчас яснее, чем когда-либо, что стипендия тебе очень нужна, гораздо нужнее, чем Брюсу Пэтмену. Знаешь что, давай я подумаю, что можно сделать.

— Спасибо, Лив, ты настоящий друг. Повесив трубку, Оливия надолго задумалась. Несмотря на Лилу, ее чувства к Роджеру не изменились. И мысль, что только из-за какого-то гнусного босса Роджер должен лишиться учебы в колледже, просто убивала ее. В музее, где она подрабатывала, у нее тоже случались стычки с начальством, поэтому она хорошо понимала Роджера. Но как она ни старалась, она не могла придумать, чем помочь Роджеру. Поэтому она и решила нарушить обет молчания и позвонить кому-нибудь, кто мог дать полезный совет.

  24