222 
Вскоре он затих, и взгляд его стал осмысливаться.
— Ну Бродяга, ну удружил! — стонал от смеха Джеймс. — Ты тут такое нес… Умора!
— Ага! Правда, Сириус! — пропищал, хихикая Петтигрю.
— А чего я… Где орел с рогами? — Блек моргал и тер гудящий затылок.
— Привиделся, конечно! — вытирая слезы, выдавил Джеймс. — С возвращением на грешную землю, Бродяга.
Сириус хохотал, слушая рассказ о своих «глюках», иногда все же смущенно говоря: «Да ну, про дедушку ты врешь. Нет, не может быть. Да брось, Сохатый, посмотрим, что ты сейчас нам запоешь!»
— Ладно, — Джеймс посмотрел на часы, — теперь моя очередь.
Он сел на место Сириуса и глотнул бирюзовой жидкости из флакона Петтигрю. Несколько секунд его карие глаза сосредоточенно смотрели на стену Хижины, но вскоре в них появилась растерянность, а губы растянулись в блаженной улыбке.
— Ну, Сохатенький, — подмигнул ему Сириус. — Как там насчет розовых тестралов?
В ответ Джеймс замурлыкал под нос песню, которую, очевидно, слышал в своих грезах.
— Лили, садись на меня, — радостно позвал он.
— Ого, Сохатый! — захохотал Сириус. — У тебя глюки с возрастным ограничением! Мы, конечно, ещё маленькие, но не можем уйти и бросить тебя в таком состоянии!
— Я прокачу тебя, — мечтательно протянул Джеймс. — Обними меня за шею, будет хорошо… Моя рыжая лань… мы закроемся в кладовой для метел…
Сириус заорал от смеха, Петтигрю растерянно хихикал рядом.
— Я классный… Золотко говорила, что я самый вкусный парень, который у неё был, даже Бродяга признал, что я круче его. Я самый крутой любовник, правда, Лили… Я знаю секреты…
— Не, ну Сохатый, ты совсем свихнулся на Эванс! — засмеялся Сириус. — Хвост, он бредит Лили!
— Угу, — Петтигрю кисло растянул губы.
— Я хочу волшебные невидимые очки… чтобы лучше видеть тебя. А кальмар… ну это ты зря, ты бы еще про Хагрида вспомнила. У него такая волшебная палочка… Волшебное бревно!
Сириус заревел от смеха. Петтигрю завизжал. Джеймс затих.
— Ну, Сохатый, а дальше что? — спросил Бродяга.
Джеймс что-то простонал и перевернулся на живот.
— Смена позы, а, Сохатый? — игриво осведомился Сириус.
— Что это? — поморщился Джеймс. Его лицо исказила гримаса.
— Тебе видится Слинько с «Чарующей плотью»? — спросил Блек. Петтигрю продолжал хихикать.
— Бродяга, — выдавил из себя Джеймс, сильно бледнея.
— Ты чего, Сохатый? — испугался Сириус, подскакивая к другу.
Джеймс часто задышал, вытирая обильный пот. Сириус заметил, что у его друга сильно расширены зрачки.
— Сохатый, тебе плохо? — спросил Сириус, бледнея вслед за Джеймсом.
Джеймс скатился с кровати. Петтигрю завизжал.
— Сохатый! — закричал Сириус, бросаясь к другу.
— Джеймс! — зарыдал Петтигрю. — Сириус! Что делать! Он умрет?!
Блек заставил Джеймса вырвать и полил на него водой из волшебной палочки. Петтигрю жалобно всхлипывал, глядя, как Джеймс потихоньку приходит в себя.
— Да пошел ты! Хорош выть! — рявкнул на него Блек. — Что за фигню ты купил? Сохатый, Сохатенький, все, давай, возвращайся к нам, — Сириус аккуратно хлопал Джеймса по щекам.
— О-о-ой, — выдохнул Джеймс. — Что-то мне хреново, Бродяга…
— Сохатый, ну ты нас и напугал! — Сириус положил его голову себе на колени и снова полил на лицо из волшебной палочки. Затем наколдовал стакан минеральной воды и дал выпить Джеймсу.
— Джеймс, — всхлипнул Петтигрю, беря его за руку, — я так испугался, что ты умрешь…
— Не забудь её поцеловать, — буркнул Сириус, убирая со лба Джеймса мокрые волосы. — Как ты, Сохатый, тебе лучше?
Джеймс улыбнулся, хотя лицо его по-прежнему было белым.
— Жить буду, — ответил он. — Хвост, больше такую гадость не покупай…
— Не буду! — вытирая слезы, пискнул Питер. — Больше никогда!
— М-да, пошалили, — выдохнул Сириус. — Ну ладно, Сохатый, доползёшь до спальни или счастливый Хвост отнесет тебя на руках?
— Доползу, — снова улыбнулся Джеймс и, опираясь на Сириуса поднялся на ноги. — Главное, чтобы Лунатик не узнал, а то опять будет смотреть на нас с немым укором.
* * *
Идя на завтрак, Гарри мысленно возвращался к увиденному сну, пытаясь понять, почему он ему приснился. Его размышления были прерваны приятным известием о том, что кто-то в еду Амбридж подлил слабительного зелья. Это развеселило всех учеников. Амбридж не пришла на уроки, Инквизиторскому отряду пришлось согласовывать физические наказания с деканами провинившихся учеников, но преподаватели только баллы снимали. В вестиблюле Хогвартса со вчерашнего дня выставили ещё одни часы для Слизерина, потому что прежние были забиты изумрудами до отказа. В Рейвенкловских часах лежало около 200 сапфиров, а в гриффиндорских всего 20 рубинов, которые то исчезали, то снова появлялись. Гаффелпаффские часы были пусты, хотя магглорожденные школьники уверяли, что Гермиона зарабатывает балы почти на каждом уроке. Впрочем, интерес к межфакультетскому соревнованию угас давно и безвозвратно. Все уже знали, что все равно победит чистокровный Слизерин. Сегодняшнее расписание было таковым, что ни с Гермионой, ни с Роном Гарри на уроках не виделся. Он поковырял кашу с котлетой, покосился на лениво развалившегося за Слизеринским столом Драко, который неспешно читал меню и не знал, что бы он предпочел из предлагающегося разнообразия. Рон, виновато поглядывая на Гарри, уплетал за обе щеки телячьи отбивные. Гарри повернулся к сидящей за его спиной Гермионе, посмотрел, что на обед магглорожденным, и сжевал свою порцию. После обеда Гарри проводил Гермиону до ее класса и бегом помчался на трансфигурацию. Счастливая Макгонагал была настолько поглощена злорадными мыслями о пребывающей в туалете Амбридж, что даже не сделала ученику замечание из-за его опоздания и не заметила, как несколько учеников воспользовались шпаргалками во время проверочной работы. После ужина парня перехватила Люси Луш и велела отправляться к директрисе Амбридж в ее кабинет.
222 
