Последние отзывы

  143  

Было, не было, делал, бездействовал… Ни одна струнка души не отзывается. Я обрек кого-то на жизнь? Пусть так.

— Если получится вспомнить, непременно тебе сообщу. Но давай вернемся в сегодняшний день. Зачем сохранять такую жизнь?

— Затем, что она у тебя все еще есть.

Его голос прозвучал немного странно, будто слегка виновато. А чувство вины возникает лишь в том единственном случае, когда…

Что ценного может быть в жизни? Я помню мертвые тела у своих ног. Я помню, что убивал. Много. Мы играли в очень простую и очень старую игру: убей или будь убитым. Я выиграл. Но ставки, что мы делали, стоили одинаково, и последняя легла на кон, когда на поле осталось всего двое игроков.

— Я ведь должен был умереть, да?

Натти промолчал, а зря. Ответ был очевиден. И лучше было бы, чтобы он прозвучал.

Воспоминания по-прежнему плескались в моей голове, как волны моря, потревоженного приближающейся бурей, но никак не желали добраться до берега сознания. Чувствовалось только одно: смерть, которая должна была прийти и которая почему-то передумала, меня не пугала. Ни тогда, ни теперь. Должно быть, я готовился к ней. Может, даже сам рассчитал все и осуществил. Наверное, по очень веской причине. Да, я вполне мог это сделать. Кто же из нас тогда промахнулся?

— Что-то пошло не так?

Он снова выдержал долгую паузу, прежде чем пробурчать:

— Да.

— И что же?

— Он все еще здесь.

— Он?

— Демон.

Снег под ногами. Тело, послушное даже не мимолетной мысли, а ее надвигающейся тени. Сражение не на жизнь, а на… Нет, именно на жизнь.

Демон. Враг рода человеческого, пришедший в наш мир, чтобы разделить народы, чтобы поднять войной сына на отца и отца на сына? Друг, направлявший мою руку в бою? Неважно. Если он лишний здесь, он должен уйти.

— Прогони его.

— Не могу!

Последние слова он почти выкрикнул, с самым настоящим отчаянием.

— Почему?

— Потому, что в последний момент ты все испортил!

Вот это новость. Значит, промах все-таки мой. Обидно слышать.

— Ну да, конечно. Итак, я один во всем виноват?

— Не веришь? — Я почувствовал, как он наклоняется надо мной. — Не веришь? Хорошо, слушай. Разделить демона и человека можно без потерь, только пока желание еще не исполнено до конца. Если действовать быстро, сразу же после посева. Чем больше проходит времени, тем глубже проникновение. А вы двое вообще были похожи на большой причудливый узел. Переплелись, что называется, намертво.

— То есть нас нельзя было разделить?

— Чтобы хоть кто-то один остался жив? — Натти хмыкнул, впрочем, весьма невесело. — Нет. И когда я это понял, я…

«Начни с себя. Сражайся!» Эти слова еще звучали эхом, заставляя мое тело еле заметно дребезжать.

— Приказал мне покончить с собой. Помню.

Он согласился, хотя не слишком охотно:

— Угу. Приказал.

— Потому что был уверен: я исполню приказ в точности?

— Сам знаешь.

Наверное, знаю. Наверное, помню. Больно осознавать, что человеку, сейчас разговаривающему со мной, известно обо мне так много. Должно быть, я всегда был открытой книгой. Вот только хорошо это или плохо? Попробовать понять? Или не стоит?

— Значит, я себя убил. А что случилось потом?

— Могу только догадываться. Мне казалось, что демон изгнан.

— Ты не знал этого наверняка?

— Ну-у-у… Я знал, что демон не пробрался ни в какое другое тело. И в твоем вроде бы тоже ничего не оставалось.

Замечательно. Охотник на демонов, человек, в присутствии которого сомнения, затаив дыхание, прячутся по углам, не уверен в самом себе?

— Теряешь сноровку?

Он не отвечал долго, но все же признал:

— Это возможно.

Еще одна чудесная новость. Есть Дарствие, из века в век подвергающееся пришествию демонов. Есть Цепи, ведущие слежку за невидимыми врагами. И есть всего один человек, умеющий выгонять незваных гостей из дома. С переменным успехом, к сожалению, но и это неплохо: пока привратник бодр и силен, постояльцам нечего опасаться. Пока.

— Добей, а?

— Выполнение подобной просьбы стало бы крайне неосмотрительным поступком, — произнес женский голос, обладательница которого находилась чуть поодаль от меня. Скажем, у дверей комнаты.

— У нас гости? — спросил я, но Натти почему-то не поддержал шутку. Вообще ничего не сказал, отодвигаясь прочь и, судя по всему, вставая с постели.

— Я намерена быть здесь хозяйкой, — сообщила женщина. — Во имя всеобщего блага.

  143