Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
33 
Конрад, чье выражение лица являло сейчас странную смесь прежней хмурости и чувства, напоминающего смущение, оборвал хвалебную речь незнакомца:
— Почему не взяли сопровождение?
— Ах, кто же снизойдет до нужд скромных служителей церкви? — всплеснул руками монах, и в его горести почему-то совсем не ощущалось притворства, хотя внимательные глаза выдавали в их хозяине человека, повидавшею в своей жизни слишком много, чтобы всегда оставаться искренним.
— И кучер сбежал, — добавил Марк, доковыляв до кареты с пустыми козлами.
— Сбежал, — охотно подтвердил незнакомец в сутане. — Как увидел нечисть эту, так и сбежал, благо ему-то виднее было, чем нам.
— Хотя что толку в кучере, когда лошади нет?
— Э, не скажите, сын мой, не скажите. — Монах начал рыться в большом кошеле, спрятанном между складками одеяния. — В умелых руках все дело, в умелых руках…
— Можно было бы пойти пешком, — сказал сквайр, в объятиях которого мирно посапывала целительница, — Но это не особо легкая ноша, да и мой работник пока не в силах долго стоять на ногах. Я мог бы вернуться в город за помощью, вот только тогда все вы останетесь без…
— Не нужно никуда возвращаться. И на ногах стоять не нужно.
Монах, наконец, выудил из недр кошеля склянку с мутно-розовой жидкостью, подошел к лошади, склонился над мертвым животным и влил содержимое сосуда в ноздри. Прошло не более вдоха, и труп зашевелился, пытаясь подняться. Марку вместе с незнакомцем пришлось взяться за уздечку, чтобы лошадь не порвала остатки упряжи, и вскоре в распоряжении всей компании снова была карета. Правда, монах предупредил, что силы зелья хватит в лучшем случае на день.
— Успеем добраться до Тарнского аббатства?
— Вполне, — ответил сквайр, недовольно поморщившись, и Марк едва не повторил его гримасу.
Аббатство находилось совсем в другой стороне, а это означало, что на сегодня прибытие в Амменир откладывалось. Правда, потеря одного дня еще не была смертельной, но иногда все может решить и единственный упущенный час.
— Ну что, господа, в путь? — спросил монах, неуклюже устраиваясь на козлах.
Марку ничего не оставалось, кроме как занять место в карете напротив своего нанимателя, так и не выпустившего из рук спящую девушку.
Ирен не ожидала так скоро снова увидеть горбатого сквайра, да еще в столь странном сопровождении, и хотя новая встреча ее не особенно печалила, лицо аббатисы осветилось искренней радостью, когда она рассмотрела лицо девушки, мирно спящей в объятиях Конрада.
Малышка все-таки прибыла! При необычных обстоятельствах, это правда, но главное — она была тут, а значит, все достояние рода Бернетт отходило под длань церкви, что не просто радовало, а наполняло сердце аббатисы почти священным восторгом.
Сколько сил пришлось приложить, чтобы убедить опекунов рано осиротевшей девушки доверить ее судьбу аббатству! Уже и не верилось в успех. Если бы супруга сэра Томаса под старость лет не стала истовой верующей, ничего и не получилось.
История умалчивала, чем именно оказалась подпитана вера бесноватой старушки, а сама Ирен даже не желала об этом знать. Хватит и того, что аббатиса негласно позволила своим подопечным использовать все доступные средства и замаливала сей грех седмицу напролет. Но теперь все позади, и можно…
— Ах, милая моя девочка! — Ирен поцеловала лоб девушки, осторожно уложенной Конрадом на постель. — Что с ней приключилось?
— Она исцелила моего человека, — хмуро ответил сквайр. — И истратила больше сил, чем могла.
— Нельзя потратить больше, чем имеешь, — наставительно подняла ладонь аббатиса. — Но если одна из моих воспитанниц совершила благое дело, это честь для всех нас. Могу я взглянуть на исцеленного?
Конрад кивнул, пропуская женщину в соседнюю комнату, где Марк кое-как устроился в жестком кресле, вытянув ногу перед собой и водрузив ее на пододвинутую лавку. Ирен раздвинула края разрезанной мечом гоблина штанины и всмотрелась в белый рубец шрама.
Надо же, а у девочки есть дар! При должном наставлении из нее может получиться великолепная целительница. Так ровно и гладко, просто загляденье!
— Вам повезло, сын мой. Если, конечно, можно считать везением столь печальные обстоятельства встречи. Ваша рана не будет вас беспокоить уже завтра поутру. А сейчас. Позвольте предложить вам заночевать в аббатстве. Я прикажу приготовить обед и места для ночлега.
33 
