Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
37 
– Все необходимые разъяснения будут даны вам на месте. Не волнуйтесь, ничего сверх того, на что вы способны, от вас не потребуется. Да-да, я имею в виду ваше теперешнее состояние, а не прежнее.
То есть в скорейшем будущем почти полностью беспомощное. Интересно, зачем так утруждаться, чтобы поместить бесполезное существо в бессмысленное место?
– Я все-таки хочу спросить.
– Помните уговор?
– Да. Но поскольку совсем скоро эта жизнь прервется безвозвратно… Приговоренному ведь полагается последнее желание?
Золотозвенник широко, хотя и чуть укоризненно улыбнулся:
– Вы сами выбрали свой приговор. Впрочем… Спрашивайте.
– Причина, по которой все это происходит, имеет большое значение?
Он на мгновение сощурил глаза, похоже, чтобы скрыть от меня всю серьезность положения.
– Да. И, если Бож будет милостив, вы никогда ее не узнаете.
Ясно? Сиди там, куда посадили, радуйся жизни и не задавай лишних вопросов, чтобы не тревожить собственный желудок.
– Спасибо.
Пеговолосый удивленно приподнял брови, и я пояснил:
– Спасибо, что были честны.
– Если бы вы однажды оказались к моей службе поближе, поняли бы, что мне выгоднее говорить правду, нежели врать. А вот были ли честны вы?
– Это важно?
Очередной вопрос сорвался с языка и, разумеется, пропал втуне.
– Честность поможет или помешает вам получить то, чего вы хотели, – наставительно заметил мой провожатый и повернулся к синим мантиям: – Благодарю, я закончил.
– Останетесь до завершения? – спросила сереброзвенница.
«Багряный» шутливо поежился:
– Нет, увольте! Ничего увлекательного все равно не будет, а само действо я уже видел и снаружи и изнутри. Пусть Боженка отведет свой взгляд в сторону!
С этим пожеланием удачи человек, имени которого я так и не узнал, закрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с тремя серьезно настроенными женщинами.
– Вы ранее пользовались порталами? – поинтересовалась одна из бронзовозвенниц.
– Ни единого раза.
На гладком личике появилась и пропала недовольная гримаска. Впрочем, подозреваю, что мое лицо искажалось не менее, когда я получал в Ведущие только-только назначенных и едва сведущих в своей службе людей.
– Тогда запомните несколько правил. Первое: не пугайтесь того, что произойдет, пока оно будет происходить. Потом – сколько угодно, но во время ни-ни!
Занятное правило. Значит, во время путешествия будет чего испугаться? Но раз уж через порталы странствуют и отважные воины, и трусливые чиновники, от страха я точно не умру.
– Второе. Не барахтайтесь. Особо беспокойных приходится даже связывать, но ваш вес и так близок к предельному, а перемещаться голышом, поверьте, не слишком приятно.
Еще капелька сведений, позволяющих предположить, что я попаду в нечто похожее на воду и, вполне вероятно, холодное. А может быть, колючее.
– И третье. Постарайтесь либо ни о чем не думать вовсе, либо выберите какую-нибудь сильную и важную для вас мысль. Перемещение продлится очень недолго, так что устать вы не успеете.
Вот эта женщина точно ехидничает, в отличие от пеговолосого. Но даже если в ее словах всего половина правды, к ним все равно стоит прислушаться, если я хочу добраться до Блаженного Дола целым и, по возможности, невредимым. Хотя уточнить не помешает:
– Больше указаний не будет?
Бронзовозвенница вопросительно посмотрела на старшую по чину. Та равнодушно качнула головой, мол, и сказанного достаточно.
– Камзол все же лучше снять. И сапоги тоже, – после некоторого колебания велела моя наставница. – Да, и ослабьте все тугие завязки, которые имеются.
Когда я выполнил последний приказ, мне велели занять место в середине зала, там, где сходились в одну точку синие полосы паркета, и бронзовозвенница поднесла глиняную чашку, до краев наполненную какой-то жидкостью, похожей на кисель.
– Выпейте. Необязательно делать это быстро, но не останавливайтесь дольше необходимого.
На вкус питье было едким, как скисшее вино, и все внутри, начиная с языка, немилосердно защипало.
– Теперь опуститесь на колени, сядьте и обхватите себя руками. Да, вот так. И пусть Боженка отведет свой взгляд от вашего пути!
Она отошла в сторону, оказавшись последним углом треугольника, уже образованного ее напарницами. Каждая из женщин сложила ладони перед грудью, а потом медленно начала разводить их в стороны. Сначала я вертел головой, но, когда понял, что все трое повторяют одни и те же движения, сосредоточил внимание на сереброзвеннице, находящейся прямо передо мной, благо смотреть мне никто не запрещал. Правда, довольно скоро смотреть стало не на что.
37 
