... 
47 
– Почему нелепое? И к кому я, собственно…
– Был милосерден? К таким персонам, которые заслужили наказания больше, чем иные отъявленные преступники. Например, граф Галеари. Зачем ты вытащил его шею из-под топора?
– Он… запутался, – выражаю уверенность, которая вызывает у кузена презрительное фырканье:
– Как же! Он знал, что делает, и знал, во имя чего. В отличие от тебя!
– Шэрол будет полезен…
– Может быть. А может быть, и нет. Ты способен заглянуть в будущее? Не думаю… Ладно, фрэлл с этим влюбленным идиотом! Почему ты не удавил Роллену сразу же, как понял, что она стоит за массой неприглядных дел?
– Она…
– Ясно. Её ты тоже пожалел. Ах, несчастная жертва насилия! Тьфу! Слушать противно! Из-за этой блондинки едва не погибли две более чем достойные женщины. Вкупе с одним оболтусом. Впрочем, какое тебе дело до графинь? Ты же всего лишь использовал их в своих интересах…
– Я не использовал! – начинаю задыхаться. От самого настоящего гнева.
Ксаррон суживает глаза:
– В самом деле? Тебе было удобно жить в доме Агрио, только и всего. Ты вломился в жизнь графинь, подвергнув их существование стольким опасностям, что знай женщины заранее, кого привечают под крышей своего дома, повесились бы в собственном парке.
– Как ты можешь так говорить?!
– Могу и говорю, – легкое пожатие плечами. – Со стороны все твои ошибки – как на ладони… Ты наловчился пользоваться людьми, Джерон. И не только людьми: даже эльф с искренним удовольствием пляшет под твою дудку.
– Он-то здесь причём?
– Даже задумываться не хочу. Хочется верить, что его ты не успел привязать к себе так сильно, как остальных… Или успел? – взгляд Ксаррона полыхнул тёмным огнём.
Вздрагиваю. Неужели он догадался? Или узнал?… Фрэлл! А ведь кое в чём кузен прав.
– Пункт третий, – безжалостно продолжил Ксо. – Ты нарушил главное Правило Игры.
– Какое? – внутри всё уже не просто остыло, а заледенело.
– Ты не умеешь выбирать противников.
– То есть?
– Ты играл с теми, кто заведомо ниже тебя по своим умениям и возможностям. Играл, чувствуя себя всеведущим и всемогущим, не так ли? Скажи только одно: тебе не стыдно?
– А почему мне должно быть стыдно?
– Ты без надобности вмешался в естественный порядок вещей. Возможно, твои действия приведут к очень большим проблемам. Что характерно, не в твоём будущем, Джерон, а в будущем всей этой страны… Ты об этом не подумал? Не представил на мгновение, что все неприятности были не случайны, а предопределены Судьбой? А ты изменил то, что не должно было измениться. Задал Гобелену новый узор, не имея права вообще заниматься ткачеством.
Всё, что говорил кузен, было понятным. Более того: было правильным. Но мне почему-то не хотелось задумываться над истинностью услышанных слов:
– Я сделал то, что считал должным сделать! И играл на той стороне, где мог выиграть! Разве не этому меня учили всю жизнь?
– Печально, если ты ТАК понял пройденный урок, – вздохнул Ксаррон. – Я был о тебе лучшего мнения.
– А мне всё равно, какого кто обо мне мнения! Ты сам никогда не считался с моим…
– Зачем считаться с тем, чего нет? – убийственное замечание.
– Или с тем, КОГО нет, ты это хочешь сказать? Так скажи! Не щади мои чувства!
– Я не собираюсь щадить тебя или наказывать. Я просто хочу, чтобы ты успокоился.
– Я спокоен!
– Отнюдь. Потому и находишься здесь.
– Немедленно отпусти меня!
– Назови хоть одну причину. Только настоящую, а не мнимую.
– Я… замёрзну!
– М-да? – Ксо задумчиво пожевал губами, видимо прикидывая вероятность предложенного мной развития событий. – Хорошо, распоряжусь, чтобы Киан принёс одеяло.
– Я умру от голода и жажды!
– За пару дней? – скептически влетевшая бровь. – Всех твоих талантов на это не хватит. Так что, наслаждайся покоем, пока есть такая возможность. Вдруг что-нибудь поймёшь?
– Я не хочу ничего понимать!
– Это и видно, – бросил Ксаррон, скрываясь за дверью.
– Сволочь!
Последняя реплика осталась без ответа, но насмешливая тишина, в которой растворились шаги кузена, показалась мне обиднее, чем любое оскорбление.
Значит, я превысил свои полномочия – ты это хотел сказать, дорогой кузен? Прекрасно! В кои-то веки о моём существовании вспомнили! А где вы были столько лет? Почему ни один из вас не поинтересовался, как и чем я живу? Нет, меня встречают сочувственно-пренебрежительным: «Ты сбежал…» Подумайте, какой укор! А что я должен был делать, когда узнал, что мне, мягко говоря, не рады в собственном Доме? И не будут рады никогда… Да, предпочёл уйти, чтобы не сталкиваться каждый день со стеной презрения и обвиняющих взглядов. Я имел на это право! Имел! Как имею право делать то, что захочу!
47 
