Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
24 
— Ecoutes, chere… Attendez![53] Офирянин решил, что эта красотка не понимает по-французски, но по-русски он не мог составить такую сложную фразу. Он опять подышал на перстень и тоже медленно пошел за графиней, перебирая четки из разноцветного жемчуга и сочиняя по-русски что-нибудь попроще, а графиня видела спиной, как негр идет за ней, и слышала его шаги. Черчилля привлекала необъятная кормовая часть графини. Шкипер тихонько свистнул, и ленивый Черчилль решил не взлетать и выстрелил на авось. Отравленная игла попала в правую ягодицу графини, но не вонзилась, а лишь уколола кожу и упала от движения платья.
— Оу![54] — воскликнула графиня, инстинктивно потерла правую ягодицу и почувствовала на коже припухлость.
— Я хочу тебя… любить, — с запинкой сказал Гамилькар за спиной графини.
Графиня молчала. Ей было больно, жгло ягодицу — будто пчела укусила. Этот негр ее чем-то уколол или ущипнул.
Возможно, это африканский способ ухаживания. Нельзя быть такой недотрогой в такие времена, надо что-то ответить…
— Mais laissez-moi done, monsieur; mais etes-vous fou? — сказала графиня. — Voyez autour de combien jolies demoiselles.[55]
Гамилькар засомневался, правильно ли он употребил последнее слово на «л», — возможно, следовало употребить другое русское слово — то самое слово, на «ы», как учил его Скворцов-Гумилев, но он, кажется, правильно выбрал именно это слово, на «л». Когда хорошо знаешь язык, можно легко выбирать слова и скрывать мысли; когда плохо знаешь язык, приходится говорить то, что думаешь, а это не всегда удобно. Гамилькар почесал себе спину под левой лопаткой и опять перешел на французский:
— Qu'a-t-on decide? Je suis votre.[56]
— Oui,[57] — с трудом выдавила из себя графиня, боясь оглянуться.
О, ужас!.. Графиня Л. К. сама себе не поверила. Она ответила африканцу «oui», как отвечают последние припортовые шлюхи!
ГЛАВА 21
Критиковать — значит объяснять автору, что он делает не так, как делал, бы критик, если бы умел.
К. Чапек
ГРАФФИТИ НА СТЕНЕ ГУЛЯЙГРАДСКОГО ДРАМАТИЧЕСКОГО ТЕАТРА (Молдавия)
Сашко Гайдамака
АМОРАЛЬНОЕ
- Пуля щелкнула. Старуха, охнув, кинулась к ограде.
- И десятая зарубка не возникла на прикладе.
- Слушай, снайпер, ты не спятил?
- Удрала — и дьявол с нею!
- Ты ж на сдельщине, приятель!
- Режь зарубку покрупнее.
- Это ж выгодное дело (нам приписывать не внове): и старуха уцелела, и заплатят в Кишиневе.
- Снайпер хмурится, бормочет, вновь берет винтовку в руки.
- Он обманывать не хочет.
- Он не сделает зарубки.[58]
ГЛАВА 22
ПЕРЕБОР
Автор намерен был закончить первую часть романа «очком» — т. е. главой со счастливым 21-м числом; но, разыскивая место для любимого его сердцу авторского отступления и, признаюсь честно, пребывая «под мухой» (хорошо бы «под веселой мухой»), неосторожно выпил лишние сто грамм и перебрал как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.
НЕСКОЛЬКО АВТОРСКИХ СЛОВ ПО ПОВОДУ «ДЕЛА О СЕКСУАЛЪ-ДОФЕНИСТАХЪ»
Манера повествования в «Войне и мире» похожа на работу унитаза — тихо, ровно журчат главы, где речь идет о Пьере, Наташе, князе Андрее; как вдруг грохот, водопад: началось авторское отступление.
А. Чехов
Российским ученым было известно о таинственном существе, некоторые занимались проблемой «купидона Шкфорцонфа», но симбиозная теория происхождения человека пребывала в рецессивном, подпольном состоянии, потому что в Советском Союзе всем было хорошо известно, что «человека создал труд», и даже Брежнев, которому доставали и доставляли яд купидона в лечебных целях от старческой импотенции, не мог ничего поделать с «трудом», потому что Суслов и компания были начеку.
Честь переоткрытия купидона принадлежит следователю Н. Н. Нуразбекову и генералу Акимушкину — они повторили то, что за много лет до них сделали другие люди. В науке подобные переоткрытия иногда случаются — первооткрывателя забывают или не признают, а потом открытие повторяют (опыты Менделя, связка Попов-Марконни или история с покорением Северного полюса). Справедливость иногда торжествует (в случае с Менделем), иногда спит. Но российские открыватели купидона за приоритетом не гонялись, в Пржевальские не лезли, приоритет им и даром был не нужен, более того, приоритет в открытии купидона был опасен по тем временам, они рады были отдать этот приоритет хоть черту в ступе, лишь бы от них отстали идеологи-дарвинисты со своей «ролью труда», морганисты-вейсманисты с двойной спиралью, журналисты и буржуазные научные историографы.
53
Послушайте, милая". Постойте! (фр.)
54
Oй(фр.)
55
Оставьте же меня, сударь; с ума вы сошли?.. Посмотрите вокруг, сколько хорошеньких девушек (фр.).
56
Что решили? Я ваш (фр.).
57
Да (фр.).
58
Евгений ЛУКИН. Запись и литературная обработка
24 
