очень нудно 
87 
– Почему патриарх использует такого, как вы? – Беневенто, с сарказмом выговорил последнее слово.
– Потому что ему пригрозили, – просто объяснил Брунетти.
– Пригрозили? – тихо повторил Беневенто, глядя на Брунетти с нервозностью, которую он, хотя и безуспешно, попытался скрыть.
Немного осталось от благожелательного священника, который вошел в комнату за несколько минут до этого.
– Чем же можно пригрозить патриарху?
– Алидой Бонтемпи, Серафиной Реато и Луаной Серра.
Брунетти назвал ему имена трех девочек, чьи семьи жаловались епископу Тренто.
Голова Беневенто отлетела назад, будто Брунетти дал ему три пощечины.
– Я не знаю… – заговорил он, но тут увидел лицо Брунетти и на время замолчал.
Улыбнулся ему улыбкой мирового парня.
– И вы поверили вранью этих истеричных девчонок? Против слова священника?
Брунетти не потрудился ответить. Беневенто рассердился:
– Вы что, в самом деле так вот стоите здесь и сообщаете мне, что верите этим ужасающим историям, которые сочинили обо мне девчонки? Вы думаете, что человек, посвятивший свою жизнь Господу, может творить такие вещи, как они говорят?
Ему и на это не ответили. Беневенто гневно шлепнул себя письмом по бедру и отвернулся. Пошел к двери, открыл ее, но потом захлопнул и повернулся к Брунетти.
– Куда там они собираются меня отправить?
– На Асинару.
– Что-о?! – закричал Беневенто.
– На Асинару, – повторил Брунетти, уверенный, что все, даже священник, знают название наиболее охраняемой тюрьмы на острове в центре Средиземного моря, возле Сардинии.
– Но это же тюрьма! Они не могут меня туда отправить! Я ни в чем не виноват!
Сделал два широких шага по комнате, как будто надеялся выдавить из того, кто принес ему эту весть, какую-то уступку, хотя бы силой собственного гнева. Брунетти остановил его взглядом.
– Что мне там делать, как они себе представляют? Я же не преступник!
Комиссар поглядел ему при этом в глаза, но ничего не сказал.
Беневенто закричал в безмолвие, окружавшее этого человека.
– Я не преступник! Они не могут меня туда послать! Они не могут наказывать меня – я никогда не состоял под судом и следствием. Они же не могут отправить меня в тюрьму за то, что сказали какие-то девчонки, – без суда или признания вины!
– Вам не нужно ни в чем признаваться. Вас назначают капелланом.
– Что? Капелланом?
– Ну да. Заботиться о душах грешников.
– Но там же опасные преступники. – Беневенто старался говорить спокойно.
– Точно.
– Что точно?
– Там только преступники. На Асинаре нет малолетних преступниц.
Беневенто дико огляделся по сторонам, ища некое вменяемое ухо, которое услышало бы, что с ним делают.
– Но они не могут этого сделать! Я уеду! Я в Рим поеду! – На последней фразе он уже кричал во весь голос.
– Вы должны уехать первого числа. – Брунетти проявил железную выдержку. – Патриархия предоставит катер, а потом машину, которая доставит вас в Чивитавеккью и проследит, чтобы вы взошли на еженедельный паром, который ходит в тюрьму. До этого вы не должны покидать это жилье. Если выйдете – будете арестованы.
– Арестован? – возопил Беневенто. – За что?!
Брунетти не ответил.
– У вас два дня на сборы.
– А если я решу не ехать?
Такой тон позволяют себе те, кто обладает сильным моральным превосходством. Брунетти не отреагировал, и он повторил вопрос:
– Что если я не уеду?
– Тогда родители этих девочек получат анонимные письма, в которых будет сообщено, где вы. И что вы сделали.
Шок Беневенто очевиден, как и страх – такой внезапный и ощутимый, что он даже не удержался от вопроса:
– Что они будут делать?
– Если вам повезет, обратятся в полицию.
– Что значит – если повезет?
– Именно то, что я сказал. Если вам повезет.
Позволил повиснуть между ними долгому молчанию, потом заговорил:
– Серафина Реато повесилась в прошлом году. Почти год пыталась найти кого-нибудь, кто ей бы поверил, но никто не поверил. Она написала, что делает это, потому что ей никто не верит. Теперь поверили.
Глаза Беневенто на миг широко раскрылись, а рот сжался в куриную гузку. И конверт, и письмо полетели на пол, но он не заметил.
– Кто вы? – спросил он.
– У вас два дня, – был ответ Брунетти.
Он перешагнул через две бумажки, лежавшие забытыми на полу, и пошел к двери. У него ныли руки – держал сжатые кулаки. Он не посмотрел на Беневенто, выходя. И дверью не хлопнул.
87 
