Последние отзывы

  10  

Опускаясь в шахту лифта, Фастина ощущала себя так, словно судьба ее была решена бесповоротно. Хорошо это или плохо, определить она не могла.

«Странное у меня настроение, – думала Фастина, – и состояние. И мыслю я нелогично, в этом нет сомнения. Должно быть – любовь…»

Позже они собрались на балконе, с которого открывался чудесный вид на озеро, пили аперитив, непринужденно болтали. Гигантская стая розовых фламинго вдруг взмыла в небо. Тишина, царившая в лесу, нарушалась только далеким ревом какого-то зверя. Пронзительное чувство неизбежной утраты охватило всех троих.

– Когда мы исчезнем, по крайней мере, останется все это, – заметил Велюзи, облокачиваясь на невидимый силовой парапет. – Когда люди еще интересовались абстрактными теориями, некоторые утверждали, что человечество – всего лишь уродство, ошибка природы. Нет нам места на Земле. Возможно, они были правы.

Фастина улыбнулась:

– Теперь это не имеет значения.

– Только не для нас, – ответил Велюзи. – Даже сейчас находятся люди, считающие, что пришельцы были ниспосланы свыше, – ну, знаете, как верили в древние времена. Тогда существовали религии, требовавшие уничтожения человека для восстановления биологического равновесия.

– Ты говоришь о чудаках, бреющих головы? – спросил Марка.

– Да, о них, – вздохнул Велюзи. – Мы не меняемся. Совсем недавно нам нечего было бояться. Нас было мало, и у нас было все, что мы хотели. Мир был прекрасен – мы жили в настоящем раю, хотя и не осознавали этого.

– Знаю, – пробормотал Марка.

– Да, я полагаю, ты знаешь, – продолжил Велюзи. – Я помню, поселившись у нас, ты не уставал удивляться, насколько совершенно наше общество по сравнению с тем, которое ты знал. Лично я никогда не мог понять, почему некоторые предпочитают жить в сумерках…

– Ну, а сейчас? – спросила Фастина.

– Отчасти, да. Бедняги с бритыми головами уже живут в своего рода сумерках – сумерках разума. Если у человека такой настрой, то полагаю, ему захочется жить там, где подобное настроение более уместно. Вот, что я хотел сказать. В мире без страха человеческие добродетели процветают и доминируют. У нас не было насилия вот уже целое столетие. Пришельцы каким-то образом сумели поставить нас на место, заставили осознать нашу ограниченность, побудили нас развивать свои лучшие черты, но теперь страх вернулся. Верно? Примитивные религии обязаны своим появлением страху. Страх создавал тоталитарные общества, провоцировал войны и большую часть сексуальных извращений, так же, как и множество извращений умственных. Извращенные философские теории, демагогические политические системы, ханжеские религиозные убеждения и даже загубленные таланты – все это страх. Вы только подумайте о несчастных, всю свою жизнь пытавшихся принудить свой художественный дар выразить чьи-то представления о том, как должен выглядеть мир, – Велюзи взмахнул своим бокалом. – Похоже, что мы вновь вернулись в исходную точку, и ничего с этим поделать нельзя. Ну, когда по-настоящему иррациональная личность прислушивалась к доводам рассудка? Я не пессимист, но у меня такое ощущение, что мы вступаем в новую эпоху темных веков, которые закончатся только тогда, когда последний человек на Земле умрет. И это может произойти гораздо скорее, чем мы думаем…

– Ну, ты прямо как какой-нибудь древний пророк, Нарво, – Марка осушил остатки аперитива одним глотком. – Апокалипсис не за горами, да?

III. ЧТО-ТО СПРЯТАТЬ

Они пообедали в роскошной столовой. Комната была невелика, стены украшены абстрактными фресками, смутно напоминавшими искусство майя, слегка мрачноватыми, но прекрасными.

После еды Нарво Велюзи поднялся и принялся прощаться, он догадался о цели визита Фастины.

– Увидимся завтра, Кловис, и я расскажу тебе о своем собственном безрассудном проекте, – он нарочито весело помахал рукой и скрылся в лифте.

– Интересно, что за проект? – пробормотал Марка, глядя вслед. – Надеюсь, ничего грандиозного.

Фастина подлила вина в бокалы:

– Безрассудность не в характере Нарво, верно? Как ты думаешь, он прав? Его рассуждения звучали так зловеще и так логично.

Марка выпрямился на стуле:

– Мы не очень-то изменились за тысячи лет, Фастина. У нас те же самые инстинкты, те же самые амбиции. Возможно, те же самые страхи. С недавних пор меня тоже иногда охватывает беспричинный страх.

– Но ты же был в космосе. Это совсем другое дело.

  10