Последние отзывы

  15  

— Он просил тебя прийти?

Гордый взгляд:

— Нет. Я пришел без его ведома.

Уже любопытно. Но не настолько, чтобы открыть перед гостем двери души.

— И что же послужило причиной твоего появления в моем Доме?

Небрежно катаю на языке слово «мой»: более сведущий игрок уловил бы в тоне фразы недвусмысленную угрозу. Впрочем, котенок пока не годится ни в качестве противника, ни в качестве партнера:

— Я пришел просить.

Тяну, с разочарованием капризного ребенка:

— Проси-и-и-и-ить?

Ишь, чего удумал… Ну, сейчас получишь «горячих»!

— Да будет тебе известно, что в этих стенах просьбы не в почете: здесь отдаются и исполняются приказы. Если ты в чем-то нуждаешься, то сначала должен был рассказать об этом, а потом смиренно ждать, соизволит ли кто-то из имеющих право и возможность помочь тебе в твоих бедах. И не иначе!

Ловлю взгляд Магрит, насмешливый и встревоженный. Ах да, она же не знает всех тонкостей наших с шаддом отношений! Особенно тех, что я прячу в своем сердце.

Щеки котенка вспыхивают румянцем. Дитя, что с него возьмешь? Был бы постарше, мотал бы мои откровения на ус, потому что сейчас я, можно сказать, изложил самый верный способ заполучить мою персону для решения своих проблем: очень редко отказываю в помощи при таком подходе к делу. Вообще никогда не отказываю.

Но теперь, если сам не проявлю инициативу, не удовлетворю любопытство, потому что мой собеседник явно не может найти ответных слов.

— Так о чем ты пришел просить?

— Это уже не имеет значения.

Доигрался: на меня обиделись. И за что, позвольте спросить? За несколько справедливых замечаний? Какая ранимость, только поглядите!

— Вот как? Проблема нашла свое решение? Разве что, издохла у порога, но ведь это не выход, верно?

Он, несомненно, выказал бы мне свое негодование не одним наивным способом, но в этот момент к нашей троице присоединяется кое-кто еще: девушка, видимо, заскучавшая на кухне, пошла по моим следам и без особенных затруднений добралась до холла.

Довольная мордашка с измазанными в креме уголками рта. Сияющий взгляд. И робко-требовательное:

— А ты покажешь мне рыбок снова?

Ошарашены появлением на сцене нового персонажа мы все. Магрит почему-то не хмурится, а напротив, поднимает брови. Котенок, совершенно явно, растерян и недоволен. А я и растерян, и озадачен, потому что слышу взволнованное:

— Почему ты не осталась там, где я сказал, affie?

Одно коротенькое словечко, похожее на горестный вздох, поведало мне больше, чем пыльный библиотечный том. Affie. «Остановившийся в шаге от Обращения». Ясно, почему девушка показалась мне неправильной. Оборотень, никогда не принимавший второй облик — что может быть несправедливее в подлунном мире?

Должно быть, она младше его по годам существования на свете, хоть и выглядит старшей сестрой: время жизни оборотней строго делится пополам, на дни звериные и дни человеческие. Причем, будучи зверем, они стареют гораздо медленнее, чем люди, а Главы Семей сохраняют свою силу втрое или вчетверо дольше, чем их подопечные, которые и так-то живут больше сотни лет. Эта же девочка ни разу не оборачивалась, тратя свои мгновения на пребывание в незавершенном, а потому ущербном и опасном состоянии. Но почему? Что за беда ее постигла? И зачем брат притащил ее ко мне?

Десятки вопросов вихрем пронеслись через мой разум, не находя, за какое подобие ответа зацепиться на своем пути, и повернули на второй круг.

— Что здесь делает Необращенная?

Не знаю, кому предназначаю свой возглас, но находится желающий ответить:

— Отнимает ваше время и смущает мысли, dan-nah.

Теплый янтарный свет всепонимающего и всепрощающего взгляда снова предназначен не мне, и в горло упирается привычный комок. Но я уже умею с ним справляться: всего-то и надо, что ударить сталью в открытую плоть. Подло? Да. Но как иначе поступить с тем, кто никогда уже не сможет быть моим другом?

Шадд’а-раф прошел через заднюю дверь: неудивительно, ведь он узнал этот Дом, как свой собственный, пока возился со мной в детстве и юности. Пока играл роль старшего товарища и наставника. Хорошо играл, надо признать, искусно.

— Папа!

Девушка прильнула к широкой груди под серой, по обыкновению неброской мантией. Сухая ладонь шадд’а-рафа ласково легла на рыжеватую макушку.

— Здравствуй, моя радость! Вижу, ты с пользой проводишь время… — полный нежности взгляд отметил испачканный рот сластены, и к ласковой заботе добавилась мягкая улыбка. — Тебя не обижали?

  15