Последние отзывы

  18  

– Будь ты проклят, – простонал Элрик. – Этот человек был мне почти другом. Я дал слово не убивать его!

Но Буревестник, хотя и был существом разумным, не слышал своего хозяина.

Никорн вскрикнул еще раз – крик умирающего, переходящий в низкий, потерянный стон. А потом его тело умерло.

Тело Никорна умерло, а душа присоединилась к многочисленным душам друзей, родичей и врагов альбиноса, которые, погибнув от рунного меча, стали частью того, что питало Элрика из Мелнибонэ.

Элрик зарыдал.

– Почему на мне лежит это проклятие? Почему?

Он упал на землю, в кровь и грязь.

Немного позже Мунглам наткнулся на своего друга – тот лежал ничком во дворе замка. Он взял Элрика за плечи и перевернул его. Мунглама пробрала дрожь, когда он увидел лицо альбиноса, искаженное мучительной судорогой.

– Что случилось?

Элрик приподнялся на локте и указал на тело Никорна, лежащее в нескольких футах от него.

– Еще один. Будь проклят этот меч!

Мунглам не без смущения сказал:

– Но иначе он сам убил бы тебя. Не думай об этом. Многие нарушали свои обещания, но делали это не по своей вине. Идем, мой друг. Йишана ждет нас в таверне «Алая голубка».

Элрик с трудом поднялся на ноги и побрел к разбитым воротам замка, где их ждали кони.

Когда они скакали к Бакшаану, не догадываясь о том, что беспокоило жителей города, Элрик в сердцах ударил по Буревестнику, висевшему, как обычно, у него на боку. Взгляд альбиноса был жесткий и мрачный, направленный словно бы внутрь, в глубины души.

– Опасайся этого дьявольского меча, Мунглам. Он убивает врагов, но особенно он любит кровь друзей и родичей.

Мунглам кивнул, давая знать, что понимает, и отвернулся, так ничего и не ответив.

Элрик хотел было сказать что-то еще, но передумал. Ему нужно было выговориться. Нужно… Только вот сказать было нечего.

Пилармо хмурил брови. Он со скорбным лицом смотрел, как рабы выволакивают на улицу его сундуки с сокровищами, воздвигая из них подобие пирамиды перед его великолепным домом. Три товарища Пилармо в других частях города пребывали в подобном же прискорбном состоянии. Их сокровища тоже вытаскивали на улицу. Жители Бакшаана назвали тех, кто должен платить выкуп.

Вдруг на улице появился какой-то оборванец. Он показывал рукой на север и кричал:

– Альбинос и его спутник – они у Северных ворот!

Жители, стоявшие рядом с домом Пилармо, обменялись взглядами. Фаратт проглотил слюну и сказал:

– Элрик решил поторговаться с нами. Быстрее, отрывайте сундуки и распорядитесь, чтобы стража пропустила его.

Один из жителей стремительно бросился исполнять приказание.

Фаратт и те, кто ему помогал, выворачивали сундуки Пилармо, чтобы предъявить выкуп альбиносу, который вместе с Мунгламом уже ехал по улице города. Лицо его было бесстрастным. Он был человеком искушенным, а потому скрыл свое недоумение.

– Что это? – спросил Элрик, бросив взгляд на Пилармо.

Фаратт с раболепной интонацией произнес:

– Сокровища. Это твое, господин Элрик. Твое и твоих людей. Будет и еще. Только не надо больше никакого колдовства. И твоим людям нет нужды разорять город. Ты найдешь здесь сказочные сокровища, их стоимость огромна. Возьми их и оставь город с миром. Хорошо?

Мунглам с трудом подавил улыбку.

Элрик холодно ответил:

– Хорошо. Я принимаю сокровища. Доставьте все это моим людям в замке Никорна, иначе вы и ваши друзья завтра будете гореть на медленном огне.

Фаратт внезапно закашлялся и задрожал.

– Как скажешь, господин Элрик. Все будет доставлено в лучшем виде.

Элрик и Мунглам направили своих коней к таверне «Алая голубка». Когда они отъехали на достаточное расстояние и их нельзя было услышать, Мунглам сказал:

– Насколько я понимаю, господин Пилармо и его друзья выплачивают нам выкуп, о котором мы и не просили.

Элрик пребывал в состоянии, в котором ему было не до шуток, но он усмехнулся.

– Ну да. Я с самого начала собирался ограбить их, но это сделали их сограждане. По пути назад мы возьмем нашу долю.

Они добрались до таверны, в которой их ждала Йишана, одетая по-походному. Она явно нервничала.

Увидев Элрика, она удовлетворенно вздохнула и нежно улыбнулась.

– Значит, Телеб К’аарна мертв, – сказала она. – И теперь мы можем возобновить наши прерванные отношения, Элрик.

Альбинос кивнул.

– Такова была моя часть договора. А ты свою выполнила, когда помогла Мунгламу получить мой меч. – Элрик говорил бесстрастным тоном.

Она обняла его, но он отстранился.

– Потом, – пробормотал он. – Но этого обещания я не нарушу, Йишана.

Он помог недоумевающей женщине сесть в седло, и они двинулись назад, к дому Пилармо.

Она спросила:

– А что с Никорном? Он в безопасности? Мне нравился этот человек.

– Он умер, – сказал Элрик, и голос его сорвался.

– Почему? – спросила она.

– Потому что, как и все купцы, слишком любил торговаться, – ответил Элрик.

Наступила неестественная тишина. Трое подгоняли своих коней к Северным воротам города, и Элрик не остановился, когда остановились двое других, чтобы взять долю из сокровищ Пилармо. Он продолжал скакать, глядя вперед невидящим взглядом, и остальным пришлось дать шпоры своим коням, чтобы догнать его. Им это удалось только в двух милях от стен города.

В садах богатых бакшаанцев не было ни ветерка. Не остужал ветер и вспотевшие лица бедняков. Солнце горело в небесах, круглое и красное, и лишь тень, похожая на дракона, на мгновение заслонила его и затем исчезла.

  18