Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
121 
– Тогда идите со мной!
Он схватил ее за плечи, желая передать ей свою силу и решимость, но она не успела ответить, ибо с порога послышался скрипучий голос Ульриха:
– Какая прелестная картина! Надеюсь, вы уже все обговорили? У нас нет больше времени. Итак, вы оба... извольте поднять руки и выйти из комнаты, но только без глупостей!
Торчавший у него в руке револьвер делал дискуссию затруднительной, однако Альдо все же запротестовал:
– Почему оба? Мне казалось, что она ваша сообщница?
– Мне тоже так казалось, но я не вполне в этом уверен после всего, что услышал.
– Что вы намерены с ней сделать?
– Решать ей самой: если она по-прежнему желает ехать вместе с нами, брат ждет ее в машине вместе с Гюсом. Если хочет остаться с вами, ей придется разделить вашу судьбу.
– Отпустите ее!
– Быть может, и мне позволят высказать свое мнение? – с негодованием воскликнула молодая женщина.
– Вы выскажетесь потом! Мы теряем время. На лестницу, живо! И не дергаться, я стреляю без предупреждения!
Что оставалось делать? Только подчиниться.
Двойная дверь гостиной распахнулась словно сама собой.
Громадный Сэм уже держал наготове наручники. Защелкнув их на запястьях Альдо, он тщательно привязал его к стулу, стоявшему посреди комнаты. Когда с этим было покончено, Ульрих повернулся к Анельке. Пока еще он обращался к ней почтительно.
– Ваш черед, красотка! Что вы предпочитаете? Такой же удобный стул или «Роллс-ройс» вашего богатенького мужа? Мы, разумеется, не собираемся его отдавать. Эта машина очень понравилась моему другу Сигизмунду, а он вполне заслужил награду...
– И эта машина прямым ходом доставит его в тюрьму, – бросил Морозини насмешливо. – Что он будет делать с «Роллс-ройсом»? Кататься по Парижу, где его засекут через пару минут?
– Это его проблемы. Ну, киска, что вы выбираете?
Анелька скрестила руки на груди и гордо вздернула свой красивый носик.
– Подумать только, я принимала вас за друга! Я предпочитаю остаться здесь...
– Не глупите, Анелька! – воскликнул Альдо. – Уходите отсюда! Я не жду ничего хорошего для себя, а вы, по крайней мере, будете под защитой брата.
– Ты чертовски верно бухтишь! – вскричал гигант Сэм. – Раз уж тебе не терпится узнать, скажу как на духу: перед тем, как рвать когти, мы подпалим этот чертов сарай!
Жуткий вопль Анельки заглушил негодующий возглас Ульриха, который выговаривал приспешнику за слишком длинный язык. Потом внезапно наступило молчание: Сэм нанес сильный удар, и молодая женщина рухнула на пол без сознания. Американец принялся связывать ее, и на сей раз Ульрих кивнул одобрительно.
– Вот так-то лучше! От нее слишком много шума. А если мальчишка полезет в бутылку, мы избавимся и от него. Тогда все достанется нам!
– Вы редкостные подонки! – с возмущением вскричал Морозини. – Унесите ее отсюда! Если она погибнет, у вас будут крупные неприятности...
Сэм, склонившийся над молодой женщиной, явно заколебался – и тут же с воплем обмяк, получив пулю в спину. Стрелял Фэррэлс, ворвавшийся в комнату с двумя «кольтами» в руках. Взбешенный Ульрих вскинул револьвер, но из второго черного дула уже вырвалось пламя – барон с дьявольской точностью обезоружил своего противника.
– Ничего не скажешь, у вас это здорово получается, – хмыкнул довольный Морозини, в кои-то веки обрадовавшись появлению этого неприятного человека. – Откуда вы взялись, сэр Эрик?
– Из машины. Я ехал вместе с вами, хотя вы об этом не подозревали...
– Понятно! Надо было предоставить вам возможность выкручиваться самому! А пока освободите свою жену... она задохнется под этой тушей.
Не сводя глаз с Ульриха, который со стоном сжимал перебитую руку, Фэррэлс пнул Сэма ногой, пытаясь сдвинуть с места, но американец был слишком тяжел, а молодая женщина все еще оставалась без сознания. Отложив в сторону один из пистолетов, он наклонился, чтобы приподнять и оттащить огромное тело, но тут Морозини, с нетерпением следивший за его действиями, предостерегающе крикнул:
– Осторожно! У двери!
В проеме возникла фигура Гюса – парижанина из предместья. С ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, он метнул нож, который прошел в миллиметре от сэра Эрика и вонзился в половицу паркета. Англичанин среагировал мгновенно, но на сей раз промахнулся, ибо мишень внезапно исчезла. В ту же секунду послышался знакомый голос:
– Не стреляйте! Это я, Видаль-Пеликорн!
121 
