Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
40 
Ее снова затошнило. Всплеск адреналина из-за гнева пошел на спад, и боль в груди начала усиливаться.
— Сейчас хирург просматривает твои снимки. Потом он придет поговорить с тобой.
— Почему ты не спрашиваешь меня, что случилось?
— Я знаю, что случилось. Кто-то в тебя стрелял. А еще знаю, что ты, скорее всего, не видела снайпера. Он был слишком далеко. Есть некоторые детали, которые ты могла бы прояснить, но это может подождать, пока тебя не заштопают.
— Агент Макалистер везде за тобой ходит?
— На самом деле, все наоборот. Это меня к нему приставили. Это я везде за ним хожу. Хотя в ближайшее время все может измениться. Джек может взять отпуск.
Софи не стала спрашивать почему:
— Вы оба должны вернуться домой. Федералов это не касается. Я дам показания полиции.
— Я никуда не поеду, и еще не решено, останется ли это делом местной полиции или станет федеральным расследованием. К тому же мне нужна эта пуля, как только они ее из тебя вынут.
Она содрогнулась при мысли об этом.
— Я отправлю ее тебе по почте. — Софи вздохнула и добавила: — Я хочу домой.
— Ты здесь надолго не задержишься.
Многое после этого Софи не помнила. Пришли хирург с медсестрой, которая сделала ей еще один укол, и она практически мгновенно уснула. Софи не знала, сколько проспала, но когда открыла глаза, то была уже в палате и с капельницей. Риган и Корди стояли у окна и шептались. Софи знала, что они обеспокоены.
— Вы ее видели? — спросила Софи.
В дверях стоял Джек. Он услышал ее вопрос и нашел его странным. Почему она думает, что подруги видели ее рану? Или, быть может, она спрашивала у них о пуле, которая ее ранила?
Видимо, Корди и Риган знали точно, что она имела в виду.
— Кто в здравом уме уничтожил бы Dolce&Gabbana? — отозвалась Корди. — Это же преступление.
— Это просто кофта, — подал голос Джек.
Вот этого лучше было не говорить.
— Это была красивая блузка, — вставила Риган.
— Это был символ, — добавила Корди. — Вам не понять.
— Вся пропитанная кровью символическая блузка.
Риган застонала.
— Мы могли бы попытаться ее очистить. Пуля ее не порвала. А вот разрезавшая ее женщина — варварша.
— И именно поэтому ты угрожала ее убить? — спросил Джек, обращаясь к Софи, и вошел в палату. — Подумаешь, большое дело — какая-то кабана?
— Gabbana, — поправила Корди.
— Он в курсе, — сказала Софи. — Просто смеется надо мной.
Джек пожал плечами. Он наблюдал за ее реакцией, когда спросил у подруг:
— Вы еще не рассказали ей о юбке?
— Нет… только не юбка, — захныкала Софи. — Я любила эту юбку. Это была… — Его улыбка заставила ее остановиться. — Придурок.
Его улыбка стала шире.
— Ну-ну!
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ
АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Наконец-то у меня появилась возможность поговорить с Эриком наедине. Я настоял, чтобы он вместе со мной участвовал в строительстве временного убежища для наблюдения за стаей.
Я не стал ходить вокруг да около. Я рассказал ему, что у меня был образец крови Рики, что это была одна из первых взятых ампул, и что там явно не было ни следа неизвестного гормона, хотя взятые им образцы и показывали высокий уровень таинственного состава.
Эрик честно признался, что он экспериментировал над Рики, но поклялся, что больше никого из волков не инъецировал. Он знал, что его действия выйдут ему боком, поэтому попросил меня молчать, пока я не прочитаю собранные им данные.
Мы очень долго ломали голову, но, в конце концов, Эрик убедил меня согласиться продолжить эксперимент. Если его неслыханные заявления окажутся верными, он наткнулся на чудодейственное лекарство.
ТРИНАДЦАТЬ
СОФИ ВЫПИСАЛИ ИЗ БОЛЬНИЦЫ следующим вечером. Риган умоляла ее поехать с ней и остаться в «Гамильтоне», а Корди уговаривала поехать к ней, в не совсем отремонтированный коттедж. Софи отклонила их любезные предложения, убеждая их обеих, что дома ей будет лучше. Ей хотелось спать в своей собственной постели. Там у нее будет круглосуточная охрана, пока не поймают снайпера.
Алек настоял на том, чтобы подвезти ее до дома, а это значило, что у нее будет и второй сопровождающий в лице Джека Макалистера.
Оказавшись у себя дома и переодевшись в спортивные штаны и старую фланелевую рубашку, Софи наконец-то смогла расслабиться. Она села на диван, закинула ноги на оттоманку [65] и с облегчением вздохнула.
40 
