Лёгкий, ненавязчивый романчик 
116 
Шантель еще раньше отступила в темный угол позади бара. Сейчас она сдернула тяжелое плотное покрывало с какого-то стоявшего там предмета. Это оказалось очень удобное на вид кожаное кресло с широкими подлокотниками. Шантель выдвинула его вперед и поставила так, чтобы на него падал свет.
– Когда яд начнет действовать, вы сможете контролировать собственные мускулы, – сказала Элисон. – Но если вы сядете в это кресло либо до, либо сразу после того, как съедите свою порцию, вы не упадете и ничего себе не повредите. Как я уже говорила, состояние паралитической эйфории продолжается около пяти минут. – Она бросила взгляд на часы. – Итак, мы начинаем. Но прежде чем Ха приступит к своей работе, может, кто-нибудь хочет взглянуть на живую рыбу?
Мы послушно встали со своих мест и столпились вокруг аквариума, заглядывая в мутноватую воду. Внутри плавала невзрачная коричневатая рыба дюймов двадцати длиной. Ее лишенное чешуи туловище было почти квадратным, морда – тупой и невыразительной, но выпученные глаза казались странно разумными. В целом рыба производила скорее неприятное впечатление: неуклюжая, грузная, неопрятного коричневого цвета, кожа покрыта слизью, хвост и спинной плавник висели клочьями. Ни красоты, ни стремительности в шао-цзу не было – в ней с первого взгляда можно было узнать донную рыбу, рыбу-мусорщика. Она нехотя плавала вдоль стенок аквариума, поворачивалась, зависала на месте – рыба, лишенная родины, водных просторов, будущего.
– Вид у нее не очень-то… – пробормотал какой-то мужчина рядом со мной.
Когда мы вернулись на свои места, Ха начал сдвигать сетку к противоположному концу аквариума, прижимая рыбу к стеклянной стене. В аквариуме громко плеснуло; шао-цзу пыталась вырваться. Загнав рыбу в угол, Ха взял со стола длинный блестящий гарпунчик и поднял его над аквариумом. Мы ждали, невольно затаив дыхание.
– Надо бить правильно… – пробормотал Ха.
Он пристально всмотрелся в воду, на мгновение задержал дыхание и вдруг резко опустил руку с гарпуном. В тот же миг он убрал сетку и вытащил из воды гарпун с нанизанной на него трепещущей рыбой. Я заметил, что острие вонзилось шао-цзу точно в нос, прошло через рот и вышло через брюхо.
Ха осмотрел рыбу.
– Очень здоровая, – сказал он.
Затем Ха пригвоздил рыбу к разделочному столу и, придерживая за спинку свободной рукой, достал короткий нож и одним быстрым движением перерубил ей спинной хребет.
– Теперь, – возвестил он с дружелюбием ведущего телешоу для гурманов, – мы приготовить очень хорошая шао-цзу.
Слегка согнув ноги в коленях, Ха наклонился к рыбе.
– Сперва мы посмотреть, что она кушать. – С этими словами он вспорол рыбе брюшко и принялся ковыряться в скользких зеленовато-черных внутренностях. – Ага, немножко краб, немножко ил. В Китае плохие мальчишки из моя деревня иногда кормить шао-цзу кошки, когда кошек стать слишком много. Шао-цзу некрасивая рыба, она все кушать. Настоящая «речная свинья».
Уверенными, быстрыми движениями Ха отделял внутренние органы рыбы и раскладывал по голубым фарфоровым пиалам. Потом он отрубил голову, извлек мозг и опустил в отдельную чашку. После каждой операции Ха опускал использованный нож в стоявший у его ног таз и брал со стола следующий, точно такой же, чтобы вещества из одного органа не смешивались с веществами из другого. Остатки головы он бросил еще в маленькое ведерко, поставил разделочную доску на ребро, тщательно вытер полотенцем и перевернул на другую сторону. Полотенце также отправилось в таз. Ловко действуя очередным ножом, Ха снял кожу и отделил филейные части.
Пока он занимался рыбой, Шантель обходила зал, раздавая мелки и грифельные дощечки. Как и я, многие зрители буквально разрывались между желанием поближе познакомиться с Шантель и интересом к удивительному искусству Ха. Старый китаец выложил филей на чистую разделочную доску и смахнул кожу и хребет в отдельное ведро. Первую, самую большую разделочную доску он поставил на пол возле стола.
– Сколько получится порций, Ха? – спросила Элисон.
Китаец наклонился, чтобы получше рассмотреть получившиеся куски. Взяв нож, он подровнял один из них (крошечный обрезок тут же полетел в ведро), затем внимательно изучил разложенную по пиалам требуху.
– Я иметь только одно «Солнце», одна «Луна» и – как всегда – одни «Звезды», – объявил Ха.
– О'кей, значит, все как обычно. Те, кто претендует на блюдо под названием «Солнце», пусть напишут на дощечках цену, которую они готовы заплатить, – сказала Элисон. – Как вы помните, «Солнце» вызывает сильное ощущение тепла. – Она внимательно оглядела зал. Мужчины за столами, казалось, пребывали в нерешительности, не зная, как быть. Я, впрочем, заметил, что несколько человек что-то пишут на своих грифельных досках.
116 
