Последние отзывы

  178  

— Тут полгода можно отлеживаться.

- Три дня на отдых, а потом начнем выходить и рассредотачиваться. А сейчас праздничный обед и спать. Все же победа! — проговорил Окаемов, зажигая свечи. Когда быстро накрыли стол, он поднялся во главе его и сказал: — Помянем наших друзей, павших в боях и убиенных в монастыре, пусть земля им станет пухом… Это жертвенное заклание сынов русской православной армии дорого обойдется нашим гугнивым врагам… На войне было проще, был явный противник, но не менее страшны для России ее внутренние недруги и свои предатели… — Он запел «Вечная па-а-амять», а бельцы подхватили…

Они спали в земле, как и последний не состоявшийся выпуск разведшколы, спали до поры, до времени своего пробуждения и воскресения… Тягучая мгла окутывала их, словно тьма уже одолела, уже низвергла их души, уже затмила солнце и небо, но это был только отдых в начале нового Пути неведомого ей…

Егор долго лежал с открытыми глазами, думая об Ирине, Васеньке и Маше. Сердце его исходило долготерпимой печалью о них и радостью скорой встречи. Он готов был идти хоть сейчас, сквозь любые заслоны и беды, только бы увидеть краем глаза свою любимую, прижаться к ней, обнять и поцеловать желанные губы, подержать на руках Машеньку, поиграть с Васей. Он раз за разом читал молитву Богородице, просил охранить их, молил Спасителя помочь им в ожидании. И когда уснул в этом молитвенном напряжении, пришло знамение, необычайно яркое.

…Он вел за собой бельцов и сотни благих людей вверх по склону каких-то высоких гор, и вдруг содрогнулась и закачалась вся земля… все начало рушиться, с грохотом летели камни и скалы ходили ходуном. Пришла ужасная мысль о некой вселенской катастрофе, и Егор ясно увидел всю свою землю, всю Россию… Через ее границы с ревом летели громадные волны грязевого потока, под этим валом исчезали города и леса, пашни и села. Грязь клокотала и катилась подоблачной стеной. Егор знал, что рядом с ним Ирина, Машенька, Васятка и его друзья, и он приказал бежать вверх по склону горы, чтобы спастись на вершинах от потока. Они рванулись вверх навстречу летящим камням, задыхаясь и падая, чуя спиной приближающуюся стихию, и когда выскочили на самую вершину, волна их не достала, а только обдала зловонной пеной и обтекла гору. Они стояли на круглом пятачке, прижавшись друг к другу, и видели страшную картину. Насколько хватало взгляда — шумел грязевый океан в буре: шквалы ветра налетали на них, силясь спихнуть в водовороты. И какие-то люди падали со склона, в страшных криках осыпались в пучину, но успевшие подняться и укрепиться на вершине спаслись, хотя и были в отчаянье. Егор сквозь вой ветра крикнул Окаемову:

— Ну что будем делать?

- Мо-о-оли-иться-а! — доплыл громовой голос Ильи, указующего всем под ноги…

На красном, попранном стопами многих граните спасительной крепи четко проступила старорусская вязь сияющей огнем строки: «Русь Святая»…

И только теперь Егор стал вспоминать, что в те мгновения, когда он обернулся со склона и увидел смрадные волны грязи, ему открылась пред взором картина всего греховного и гибельного, отвлекшего людей от спасения…

Одни отвлеклись и не зрили страшной опасности, кучились остервенелой толпой в пустословии орущей и внимающей ложным кумирам-болтунам, с больными лицами и звериным бешенством в глазах… Стоящие обливали друг друга сквернословием, горланили бесстыдные песни, размахивали пропитанными их же кровью флагами, люто дрались меж собой и призывали всех идти за ними. Обличали всех во всех грехах, но только не себя самих… строились в колонны и шли на свет сатанинской звезды и так были вдохновлены учением своего водителя с бесовским зраком, что не хотели видеть накрывающую их волну и растоптанных людей под своими ногами… Не замечали в своих колоннах лжесвидетелей, клятвопреступников, палачей народа русского, клеветников-глашатаев свирепых и ненавидящих все здоровое и чистое… нарекшие себя судиями…

Другие не видели беды клокочущей над их домами по алчности своей и ненасытности, разожравшиеся до непотребства в тайноядии от голодного народа, еще пуще обворовывая его и таща мерзкими крысами в богатые дома свои столько яств, что уже задыхались от гниения… объедались день и ночь, погрязнув в сальном чревоугодии и лени, пьянствовали беспробудно в окружении все новых немыслимых блюд заморских… и из русских соловьиных языков… исходили гнойной блевотиной и снова жрали, тряся отвислыми животами, скакали в плясках с блудными бабами под чужезвучную музыку распада и опять с хрюком совали свиные рыла в хрустальные корыта и жрали, жрали…

  178