Последние отзывы

  87  

Николя явно различила в его голосе веселые нотки и поняла, что он поддразнивает ее. На него странно подействовала трагическая встреча с Терстоном.

– Ройс!

– Что?

Николя помолчала, прежде чем спросить его.

– Я предательница?

– Нет.

Он ответил так горячо, что Николя вздрогнула в его руках.

– Не сердись на меня, сегодня и так тяжелый день Он взял ее за подбородок и приподнял, так, чтобы она посмотрела ему в глаза.

– Я не сержусь на тебя. Я рассердился на твой вопрос, только и всего. Это Терстон назвал тебя предательницей?

У Николя к глазам опять подступили слезы. Ройс изумился тому, что их запас еще не истощился.

– Господи, Николя, только не начинай плакать снова. Все позади. Терстон цел и невредим.

– Я знала, что ему ничего не грозит, – воскликнула она. – Я волновалась за тебя.

Ее горячность поразила его. Он не знал, следует ли ему оскорбиться.

– Неужели ты так мало веришь в мою способность защититься?

– Твоя способность не имеет к этому отношения, – проговорила она и провела рукой по его щеке.

– Разве? – Ройс совсем сбился с толку.

– Нет, конечно.

– Николя, говори понятнее.

– Терстон – мой брат.

– Это мне известно.

– Я знаю его лучше, чем ты.

– Не сомневаюсь.

– В нем много хорошего.

– Не смей защищать его.

Она попыталась увернуться. Ройс крепко держал ее. Он заставил ее посмотреть себе в глаза, потом провел пальцами по ее левой щеке.

– Это он сделал? – гневно спросил Ройс. – Только говори правду.

– Откуда ты знаешь, что он меня ударил? Он сказал тебе?

– Жена, у тебя на лице остался отпечаток мужской руки. Я же вижу. – Он произнес это с таким гневом.

Николя задрожала.

– Ройс, не горячись. Ты терпеливый человек. Выслушай меня, я все объясню. Терстона просто невозможно удержать. Когда он был еще маленьким, он часто сначала делал что-нибудь, а потом думал. Отец приходил в отчаяние. Он пытался научить Терстона сдерживать свои порывы, но безуспешно. Для моего брата в борьбе не существует чести. В отличие от тебя он не благороден.

Ройс ласково улыбнулся ей:

– Откуда тебе знать об этом?

– Я знаю – и все, – коротко ответила Николя. – У тебя есть твердые устои. Ты умеешь обуздывать свои чувства. Ты необыкновенно терпелив. Сколько раз на пути в Лондон я пыталась сбежать от тебя, и сколько раз ты меня ловил, но ни разу не разгневался на меня. – Николя вдруг почувствовала страшную усталость и прижалась к Ройсу. – Война изменила Терстона. Он полон ненависти. Думаю, он не способен на честную схватку сейчас.

– Ты думаешь, я способен?

– Конечно.

Он поцеловал ее в макушку, потом поднял и отнес к кровати. Он ликовал про себя. Она ведь даже не поняла, какой похвалой только что наградила его. Конечно, она не понимает, что честно, а что нет. Наверное, уверена, что существуют особые правила игры. Да, она многого еще не понимает, но он не станет объяснять ей сейчас, что в смертельной схватке нет никаких правил. Он очень рад, что не безразличен ей. Ройс поставил ее на ноги рядом с кроватью и потянул за ленту, на которой держалась рубашка.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Сними рубашку, – попросил он.

Она попыталась оттолкнуть его. Лента скользнула на пол.

– Я не хочу снимать ее.

– А я хочу.

Рубашка соскользнула к ногам Николя. Она так смутилась своей наготы, что не стала спорить. Николя быстро сдернула покрывало и юркнула в постель. Ройс едва успел разглядеть ее пылающие щеки, как она скрылась под одеялом.

Такая стеснительность забавляла Ройса. Он освободился от одежды, задул свечу и лег рядом с женой. Он был рад, когда Николя по своей воле, без принуждения с его стороны оказалась у него в объятиях. Ему помог холод. Николя свернулась калачиком и прижалась к нему спиной, чтобы согреться. Он лег на бок и обнял Николя. Очень скоро она согрелась и перестала дрожать.

Ему нравилось держать Николя в своих руках. От нее исходило благоухание, которое могло свести с ума кого угодно. Он хотел ее. Осознав это, Ройс тяжело вздохнул. Сегодня нельзя. Вчера ей было больно, прошло еще слишком мало времени. Да и сегодня вечером Николя досталось. Ей нужно прийти в себя, успокоиться. Нет-нет, он не коснется ее сегодня.

Однако тело его мало прислушивалось к голосу разума. Плоть его горела, иступленное желание овладеть Николя вызывало боль. Черт побери, когда он рядом с ней, выдержки у него не больше, чем у козла. Ройс не узнавал себя, Она ведь всего-навсего его жена. Ничего более. Удивительно, что одна ее близость оказывает па него такое действие.

  87