очень нудно 
4 
— Твоя мама разозлилась так, потому что пожалела тетю Милисенту, полагая, что та будет скучать по тебе эти полгода? — спросила Фрэнсис Кэтрин.
— Нет, — почти шепотом произнесла Джудит. — Просто мама называет меня своей обузой.
— Тогда почему же она не хочет, чтобы ты от нее уезжала?
— Она не любит дядю Герберта, — пояснила Джудит. — И поэтому все делает ему назло.
— А почему она его не любит? — продолжала допытываться Фрэнсис Кэтрин.
— Потому что он потомок проклятых шотландцев, — простодушно ответила Джудит, повторив то, что не раз слышала от матери. — Мама говорит, что я не должна даже разговаривать с проклятыми шотландцами.
— Папа, я — проклятая шотландка? — изумилась Фрэнсис Кэтрин.
— Нет, дочка, ты не проклятая шотландка, — ответил отец с какой-то грустью в голосе.
— А я? — встревожилась Джудит.
— Ты — англичанка, девочка, — терпеливо объяснил он ей.
— Проклятая англичанка?
В глазах Киркелди заметались искры отчаяния.
— Никто не проклятый! — воскликнул он и хотел было прибавить что-то еще, как вдруг его могучий живот потряс взрыв хохота. — Знаете что, мои сладенькие? В вашем присутствии мне лучше не говорить ничего такого, что вы могли бы потом повторять к месту и не к месту.
— Почему, папа? — искренне удивилась Фрэнсис Кэтрин.
— Тебе трудно будет это понять, девочка, — ответил ей отец, прекратив смеяться.
Он медленно поднялся на ноги, держа дочку на одной руке, а Джудит на другой. Обе девчушки запищали от восторга, когда он сделал вид, будто сейчас их уронит.
— А теперь пойдем поищем твоих тетю и дядю, пока они не начали беспокоиться, — обратился папа Киркелди к Джудит. — Ты помнишь дорогу к своей палатке?
У Джудит тотчас же все сжалось внутри от испуга. Она не запомнила, в каком месте стоит их палатка. А вдобавок ко всему она еще и не знала ее цвета…
Девочка собрала все силы, чтобы не разреветься от стыда и ужаса.
— Не помню, — прошептала она.
Ей показалось, что отец Фрэнсис Кэтрин сейчас накричит на нее так же, как кричит обычно в таких случаях дядя Текел, особенно когда пьян или чем-нибудь раздражен.
Однако отец ее новой подруги ничуть не рассердился. Джудит робко взглянула на него исподлобья и, к великому своему удивлению, увидела улыбку на его губах. Тревога ее тут же рассеялась. Папа Киркелди пообещал ей, что очень скоро разыщет ее родственников.
— Они сильно будут скучать по тебе, если ты не вернешься? — поинтересовалась Фрэнсис Кэтрин. Джудит кивнула.
— Дядя Герберт и тетя Милисента будут даже плакать, — призналась она. — Иногда мне хочется, чтобы именно они были моими папой и мамой. Честное слово, хочется!
— Почему? — изумилась Фрэнсис Кэтрин.
Джудит пожала плечами. Она не знала, какими словами объяснить все это своей новой подружке.
— Ну что ж, нет ничего плохого в том, чтобы чего-нибудь хотеть, — улыбнулся отец Фрэнсис Кэтрин.
Услышав от него слова одобрения, Джудит почувствовала себя такой счастливой, что не выдержала и опустила ему на плечо свою златокудрую головку. Теплый плед под ее щекой оказался шершавым и приятно пах свежим воздухом.
Девочка подумала, что это самый чудесный папа во всем мире. Поскольку в эту минуту он не смотрел на нее, Джудит решилась удовлетворить свое любопытство и, протянув руку, дотронулась до его бороды. Ей стало щекотно, и она хихикнула.
— Папа, тебе нравится моя новая подруга? — спросила Фрэнсис Кэтрин, когда они дошли до середины поля.
— Конечно, нравится, — утвердительно кивнул головой отец.
— Тогда можно мне взять ее себе? — В голосе девочки звучали воодушевление и надежда.
— Ради всего… — Ошарашенный вопросом дочери, Киркелди-старший воздел глаза к небу. — Нет, ее нельзя взять себе. Она же не щенок. Но ты можешь оставаться ее подругой, — поспешно прибавил он, прежде чем дочь успела открыть рот.
— Навсегда, папа? — спросила Фрэнсис Кэтрин после непродолжительного молчания.
Она задала этот вопрос отцу, но ответ на него ей дала сама Джудит.
— Навсегда, — застенчиво вырвалось из ее уст. Фрэнсис Кэтрин схватила ее за руку и торжественно прошептала:
— Навсегда!
Таково было начало этой истории.
С того самого дня две маленькие девочки стали неразлучными подругами. Праздник же продолжался еще целых три недели, различные кланы приезжали и уезжали, а игры на звание победителя, как всегда, проводились в последнее воскресенье месяца.
4 
