Последние отзывы

  39  

— Тогда ты и сменил имя?

— Нет, имя я сменил раньше, при поступлении в колледж. Пришлось сляпать новое свидетельство о рождении. Вышло правдоподобно! По крайней мере никто не задал никаких вопросов.

— А я могла только мечтать о колледже, — вздохнула Джилли. — Мать считала, что для колледжа я не вышла умом. Вообрази, я годами копила на то, чтобы получить образование, а она просто отобрала эти деньги! Они пошли на обучение Кэрри, сестры.

— Значит, и тебе не слишком посчастливилось с родителями…

— Да уж! — Глаза Джилли наполнились слезами. — Детство у меня было безрадостное. Отца я почти не знала — он нас бросил, когда я была еще совсем маленькая. А все из-за матери!

— Как это?

— Ты не представляешь, что это была за стерва! Выжила отца из дому. Сначала он терпел, потом ушел к другой, и я его совсем не виню. Нелегко жить бок о бок с бессердечной женщиной. Мать ни разу меня не приласкала, ни разу не сказала доброго слова, а мне так хотелось любви! Кончилось тем, что я попала в неприятность… ну, ты понимаешь… забеременела. «Ты опозорила нас, опозорила»! До сих пор слышу, как мать и сестра кричат на меня. — Джилли поникла и с тяжким вздохом продолжала: — Какой простодушной девчушкой я тогда была! Верила, что ребенок все изменит, что мать и сестра, эта любимица и надежда семьи, простят мою ошибку. Что они помогут мне растить дочь! Я так мечтала дать ей все, чего никогда не имела сама!

— Но вышло иначе.

— Это было ужасно! — Она до боли стиснула руку Монка. — Когда мать и сестра пришли ко мне в родильное отделение, я думала, они собираются забрать меня домой…

Джилли хотела продолжать, но не могла и лишь сухо глотнула. Переполненный сочувствием, Монк поднес к ее губам бокал.

— Что же было дальше, любовь моя?

— О, дальше… дальше было самое страшное. Они забрали только мою дочь! Войдя, Кэрри без единого слова, без единого взгляда в мою сторону прошла к кроватке, вынула ребенка и вышла. Я бросилась следом, но мать схватила меня за руку. Я спросила, куда уносят мое прекрасное дитя, и услышала: «Не беспокойся об Эвери, она поедет с нами домой». Эвери! Что за нелепое имя для моей крошки! — Джилли отерла мокрые щеки ладонью. — Мне не позволили дать собственному ребенку даже имя! Я уверена, что это дело рук Кэрри. Все в доме крутилось вокруг нее, неудивительно, что и в этом она поступила по-своему.

— А потом?

— Мать приказала мне убираться из города, чтобы они меня больше не видели. Им с Кэрри теперь стыдно показаться на людях, сказала она. Я валялась у нее в ногах, целовала ей руки, умоляя простить, но она только отпихнула меня. Никогда не забуду, какое отвращение было у нее на лице в этот миг. В точности как у Кэрри, когда в детстве она думала, что я не вижу. Мать назвала меня шлюхой, потом достала из бумажника стодолларовую купюру, бросила мне в лицо и вышла, хлопнув дверью так, что затряслись стены.

— И никто не пришел тебе на помощь?

— Никто не посмел — ведь мать путалась с шефом полиции. Он во всем плясал под ее дудку. — Джилли прижала ладони к щекам. — О, я помню те ночи! Он приезжал за полночь. Считалось, что мы уже спим, но я-то слышала скрип кровати и эти противные хрюкающие звуки. Однажды — не из любопытства, а из страха — я прокралась коридором туда, откуда они доносились. Это все происходило в гостиной: толстяк возлежал на диване, выпятив вперед нижнюю часть и раздвинув ноги, а мать стояла перед ним на коленях и обслуживала его, как проститутка в дешевом мотеле. Женатого мужчину! Он готов был на все, лишь бы не узнала жена. Тогда в роддоме мать пригрозила, что меня упекут за решетку, если я посмею остаться в городе. И я знала — о, я знала! — что это не пустые слова!

Джилли упала лицом в подушки и разрыдалась. Монк, весь дрожа, привлек ее к себе на грудь и держал в объятиях, пока слезы не иссякли.

— А что стало с твоей дочерью? — спросил он осторожно.

— Ее воспитали в ненависти ко мне, в той самой ненависти, какую испокон веков чувствовала ко мне сестра. Кэрри… понимаешь, ей досталась заурядная внешность, и она завидовала мне черной завистью. Я знаю, она присвоила моего ребенка, только чтобы расквитаться со мной.

— А как ты познакомилась с Дейлом Скарретом?

— Покинув город, я какое-то время перебивалась на случайных работах. Ведь нужно было как-то прокормиться! Я мечтала накопить денег и обратиться к адвокату по делам о похищениях детей. Не имея профессии, мне оставалось только работать по барам и ресторанам. Когда работы не было, приходилось красть и спать с мужчинами за деньги. Я помню каждого из тех двенадцати! Каждый раз это был тяжелый шаг… Боже, как я это ненавидела! Но что оставалось делать? Я должна была выжить, чтобы забрать дочь из этого дома. — Прекрасные черты Джилли исказились болью воспоминаний. — Во время работы в очередной забегаловке я и встретила Дейла. Он был мне противен, ноу него водились деньги, и когда он показал мне пачку зеленых, я согласилась с ним пойти. Потом мы жили вместе — как мне показалось, целую вечность. Временами он не появлялся долго, но стоило вернуться к прежней жизни, как, словно учуяв это на расстоянии, он возвращался. В одно из таких возвращений он сказал, что хочет ограбить ювелирный магазин с приятелями Фрэнком и Ларри, который окрутил дочь ювелира и выпытал у нее все нужные сведения. Мне пришлось помочь ему с деталями грабежа.

  39