Последние отзывы

  137  

— Даже когда она забеременела еще в школе?

— Конечно. Между прочим, эта беременность и спасла бедняжку Хизер — у Джилли появились другие заботы, и она оставила мысли о дальнейшем преследовании. О ребенке и речи не шло, но когда она наконец обратилась к доктору, для аборта было уже слишком поздно. Пришлось рожать. Едва покончив с этим, Джилли сбежала неизвестно куда. На этом дневник кончается.

— А ребенок… то есть ты?

— Меня забрала из роддома бабушка. Это был тяжкий удар, после которого она наконец прозрела: собрала вещи Джилли и выбросила в мусорный бак. Опустошая платяной шкаф, она обнаружила на самом дне в углу коробку с письмами Хизер отцу и… угадай что?

— Кислоту?

— Правильно. В колбе оставалась еще половина — более чем достаточно, чтобы изувечить или даже убить человека. Джилли никогда окончательно не отказывалась от мысли о мести. Она и теперь просто ждет подходящего момента.

Неожиданный удар грома заставил Эвери подпрыгнуть и сжаться. Она бросилась к окну. Небо обложили тяжелые темные тучи. Молнии сверкали еще в отдалении, но гром звучал все ближе. Не отрывая взгляда от этой мрачной картины, Эвери продолжала:

— Кэрри считает, что при всей своей ловкости Джилли была тогда не слишком умна — просто у нее в распоряжении был хороший арсенал, и она без зазрения совести им пользовалась. Но с годами ее дьявольская натура созрела, а гнусные таланты отточились. Кэрри думает, что теперь ни один мужчина не устоит перед ней.

— Ты не можешь в это верить!

— Сама жизнь показывает, что это так. Взять хоть Скаррета. Наверняка Джилли вертела им, как хотела. Мне было пять лет, когда они вдвоем явились забрать меня у бабушки. Джилли предложила ей откупиться, если хочет, чтобы я оставалась в доме. К счастью, Кэрри еще не уехала, хотя именно в тот день собиралась в Калифорнию. Она без долгих слов вытолкала Джилли за дверь. Хотя скандал был ужасный, Скаррет остался в стороне… до поры до времени. Помню, Джилли кричала: «Тебе конец, Кэрри!»

— А где была ты?

— Понятия не имею. То есть знаю, конечно, но только со слов Кэрри. Она нашла меня под кроватью. У меня у самой это выветрилось из памяти, видимо, от ужасного потрясения. Кэрри пообещала тогда, что это не повторится.

Эвери выпила воды, чисто механически закрутила крышку, отставила бутылку и снова устремила взгляд в окно. На ладони — там, где она сжимала пробку, — остался глубокий след.

— Но повторилось?

— Да.

Джон Пол молча выслушал рассказ о том, что случилось четырнадцатого февраля, много лет назад. Закончив, Эвери выпила еще воды и повернулась к нему с бледной улыбкой.

— Ну вот, теперь ты знаешь.

— Да уж…

— И что скажешь?

— Что ей место в психушке строгого режима.

— Я не об этом.

— Тогда о чем?

— О том, не жалеешь ли ты.

Они как будто играли в вопросы и ответы, и найти правильный ответ было не легче, чем человека, который прячется где-то в забитой вещами комнате: холодно, холодно, еще холоднее…

— Жалею о чем?

— Что связался со мной? Не то чтобы у этого могло быть продолжение, но даже временно…

— Не жалею.

— Только не нужно меня щадить, — очень твердым тоном потребовала Эвери. — Антипатия к дочери маньяка — вещь естественная.

— Ну, значит, я извращенец.

— Будь же серьезнее! — рассердилась она. — Ты происходишь из совершенно нормальной семьи, я — из семьи со сдвигом по фазе. Генетический мусор — вот что я такое!

— Давай обойдемся без мелодрамы, без всех этих сочных эпитетов, ладно? И не кричи так, со слухом у меня все в порядке.

— Не смей улыбаться! Что смешного?

— Что ты пытаешься пришить себе целую кучу чужих преступлений.

Для ушей Джона Пола это звучало в высшей степени логично, но Эвери, как видно, махнула рукой на логику.

— По крайней мере ты должен понимать, почему я шарахаюсь от брака!

Улучив минуту, Джон Пол заключил Эвери в кольцо рук и привлек к себе. Она уперлась ладонями ему в грудь.

— Понимаешь?!

— Нет.

Она забилась, но вырваться не удалось.

— Не понимаю и не пойму, — продолжал он. — Хочешь сказать, что твой здравый рассудок держится на волоске и может улетучиться, скажем, от сильного кашля или чихания?

Чихнешь вот так — и пойдешь губить народ толпами? — Нет, но дети мои могли бы, и даже если…

— Помню, — перебил он. — Даже если бы ты могла их иметь, то не завела бы, чтобы исключить всякий риск.

  137