очень нудно 
2 
— Хотите закрыть счет прямо сейчас?
Она кивнула и просунула бумаги в маленькое приоткрытое оконце.
— Надеюсь, все в порядке?
Он занялся бумагами, проверяя подписи и числа, потом открыл ящичек с деньгами и принялся считать купюры.
— Четыреста два доллара — очень большая сумма, чтобы держать при себе, — предупредил он.
— Да, знаю, — согласилась она. — Я буду осторожна, не волнуйтесь.
Она сняла перчатки, пока он складывал бумаги, а когда получила через окошко деньги, втиснула их в матерчатый кошелек и плотно затянула шнурок.
Посмотрев искоса на коллегу, Франклин наклонился и прижался лбом к стеклу:
— Теперь я не увижу вас в церкви, мы с мамой больше не будем сидеть у вас за спиной. Мне не хочется, чтобы вы уезжали. В конце концов вы бы с мамой подружились. Я уверен.
Она порывисто протянула руку в окошко и стиснула руку Франклина.
— Я недолго прожила в этом городке, но вы стали мне настоящим другом, Франклин. Я никогда не забуду ваше прекрасное отношение ко мне.
— Вы напишете мне?
— Конечно.
— Посылайте письма на банк, чтобы они не попали к маме.
Она улыбнулась:
— Да, я так и сделаю.
Осторожный кашель, раздавшийся за спиной, напомнил, что они задерживают очередь. Она взяла перчатки, кошелек и огляделась, подыскивая место, где можно встать и завязать шнурок. Увидела пустой стол в углу зала, за низкими дверями, отделявшими посетителей от служащих банка. Обычно там сидел Лемонт Морганстафф, но, как и Эммелин Маккоркл, он только недавно оправился от болезни и сегодня остался дома.
Она, хромая, прошла через зал к обшарпанному, поцарапанному столу. Франклин рассказывал, что Маккоркл купил эту мебель подержанной, поэтому она такая облезлая. Из-за своей жадности он не заметил ни чернильных пятен, ни растрескавшейся крышки, о которую легко занозить руку, стоит лишь зазеваться.
Разумеется, Маккорклу грешно так относиться к служащим. Он платил им гроши. Бедняга Франклин жил чрезвычайно скромно, он с трудом мог купить матери лекарства.
Хорошо бы сейчас войти в сверкающий, новый кабинет Маккоркла со столом красного дерева, отполированным до зеркального блеска, и с такими же шкафчиками для папок и заявить ему честно и прямо, какой он скряга, пристыдить за жалкие условия, в которых вынуждены работать его сотрудники. Она бы так и поступила, если бы не опасалась навредить Франклину. Наверняка Маккоркл подумал бы, что Франклин подговорил ее, ведь он знал про их дружбу. Нет, бна не осмелилась упрекнуть банкира, а лишь посмотрела на него с неприкрытым отвращением.
Но она зря старалась: взгляд Маккоркла был устремлен в другую сторону. Тогда она демонстративно отвернулась от него. Положив свои вещи на стул, она села, изящно расправила нижние юбки, чтобы они ей не мешали, поправила язычок туфли, сунула ногу и быстро завязала шнурок. Вставая, она наступила на подол юбки и шлепнулась на пол. Кошелек и перчатки упали, стул на колесиках откатился к стене, потом, оттолкнувшись от нее, вернулся и ударил девушку в плечо. Смущенная собственной неуклюжестью, она посмотрела поверх крышки стола, желая узнать, наблюдал ли кто-нибудь за столь ужасной сценой.
Возле кассовых окошек оставались три клиента, и все, как один, смотрели на нее, раскрыв рот. Франклин закончил укладывать ее бумаги в папку и потянулся к шкафчику, собираясь поставить туда документы, когда она упала. Он бросился к ней, но девушка с улыбкой замахала рукой, чтобы он не волновался. Она уже хотела сказать Франклину, что с ней все в порядке, как входная дверь вдруг со стуком распахнулась.
Часы пробили три. Семеро мужчин ворвались в зал и рассеялись по углам. Всем стало ясно, что они намеревались делать. Темные повязки скрывали нижнюю часть лица каждого налетчика, а шляпы, надвинутые на лоб, прикрывали глаза. Бандиты выхватили оружие. Налетчик, вошедший последним, закрыл дверь на засов.
Все застыли, кроме Шермана Маккоркла. Он поднялся из кресла и принялся звать на помощь. Онемевшие губы не слушались, а из горла вырвался сдавленный крик. Визгливое сопрано Франклина, внезапно прорезавшее звенящую тишину, заставило всех вздрогнуть.
Как и остальные, она боялась пошевельнуться. Ее охватила паника, тело онемело. Она отчаянно пыталась взять себя в руки. «Не паниковать. Не паниковать… Они не могут нас перестрелять — не посмеют… Ведь от стрельбы шум… Они просто хотят денег… И если никто не станет сопротивляться, они нас не тронут…»
2 
