Последние отзывы

  54  

Кводрант повернулся с грацией танцора, исполняющего замедленное па, и удалился, плотно закрыв за собой дверь. Уэксфорд остался один в стенах сумрачного кабинета.

«Кводрант не пожелал, чтобы кто-то вторгался в семейное торжество, — подумал Уэксфорд. — Он явно нервничает, в нем чувствуется какой-то смутный страх, и он умело его прячет под маской светского человека, а для этого требуется огромное самообладание».

Ожидая миссис Кводрант, Уэксфорд начал рассматривать книги. Тут были сотни и сотни книг, стоявших на полках книжных шкафов в несколько ярусов, от пола до потолка. Книги закрывали все стены; в бесчисленном количестве томов поэзия и проза викторианской эпохи, поэзия семнадцатого и восемнадцатого веков тоже в огромном количестве. Уэксфорд пожал плечами потрясенный. Да, в Кингсмаркхэме и вокруг него встречались дома, подобные этому, бастионы, скрывающие роскошь и богатство, с великолепными коллекциями книг в огромны! библиотеках…

Фабия Кводрант вошла почти не слышно. На ней было черное длинное платье. Уэксфорд вспомнил вычитанную им где-то фразу по поводу того, что в цветовой палитре черный цвет отсутствует, такого цвета нет, что это черная дыра, поглощение света. Она выглядела веселой, но, как ему показалось, была немного перевозбуждена; поздоровалась с ним весьма жизнерадостно:

— Приветствую вас, господин главный инспектор.

— Я надолго вас не задержу, миссис Кводрант.

— Присядьте, пожалуйста.

— Благодарю вас, но только на секунду, — он наблюдал, как она села в кресло и сложила руки на коленях: бриллиант на левой руке сверкал, как звезда в ночи, на черном бархате ее вечернего платья.

— Я прошу вас рассказать мне все, что вы знаете и помните о человеке по имени Дадли Друри, — сказал он.

— Я училась тогда в последнем классе, заканчивала школу. Маргарет сказала мне, что у нее появился молодой человек. Думаю, это был ее первый молодой человек. Точно я не знаю, но, наверно, так оно и было. Странно, прошло всего двенадцать лет, господин главный инспектор, а как все изменилось. Мы в наши молодые годы были совсем не такие, как нынешняя молодежь. Тогда вовсе не считалось, что если девушка в восемнадцать лет еще не имеет своего молодого человека, то с ней что-то не в порядке, она какая-то особенная. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Она говорила медленно, старательно выговаривая и немного растягивая слова, как будто читала нотацию маленькому мальчику. Что-то в ее манере ужасно раздражало Уэксфорда. «Интересно, — думал он, — приходилось ли ей когда-нибудь в жизни спешить по делам, глотать непрожеванный бутерброд у уличной стойки и сломя голову нестись, чтобы не пропустить свой поезд?».

— Считалось, что в этом есть что-то необычное, но не более того, отнюдь не из ряда вон выходящее. Маргарет не представила меня своему молодому человеку, но я запомнила, как его звали, потому что его имя было созвучно «Друри Лейн»^[4], и такой фамилии я никогда раньше не слышала.

Уэксфорд изо всех сил старался подавить свое нетерпение.

— Она вам что-нибудь рассказывала о нем?

— Очень мало, — она помолчала и посмотрела на него так, будто боялась неосторожным словом подвести незнакомого человека, над которым нависла опасность. — Пожалуй, единственное, что она тогда сказала мне о нем, было вот что: она сказала, что он страшно ревнивый, ревнивый просто до фанатизма.

— Ясно.

— Он считал, что у нее вообще не должно быть никого из друзей, кроме него, что он должен быть единственным. У меня сложилось впечатление, что это был человек по своему характеру невероятно эмоциональный и властный.

«Черты характера едва ли вам свойственные, — подумал Уэксфорд. — Или в какой-то мере свойственные?». Он вспомнил про непостоянство Кводранта и задумался. Его размышления прервал ее голос. Она заговорила резким, осуждающим тоном:

— Он был ужасно огорчен, когда она должна была возвращаться в Лондон. Она даже рассказывала, что он был страшно подавлен, твердил, что без нее вся жизнь его будет лишена смысла и что для него померк белый свет, и жить не стоит… Ну, можете себе представить, что говорят в таких случаях.

— Да, но они были знакомы всего несколько недель.

— Я просто пересказываю вам слова Маргарет, господин главный инспектор.

Она улыбнулась мечтательной улыбкой, как будто ее от Маргарет Годфри и Друри отделяли пространства, вечность.

  54