Последние отзывы

  22  

Большой круглый серый кактус, покрытый ворсом, скорее походил на животное, чем на растение. Милое пушистое животное, но едва Вексфорд прикоснулся к нему, острый шип вонзился ему в палец.

Вексфорд помахал пальцем, ругнулся про себя. Такие вещи, наверное, выдаются по рангу. Хотя на столе, приготовленном, судя по всему, для Бердена, тоже стоял кактус, по размеру и волосатости ему было далеко до кактуса Вексфорда. А Барри Вайну всего-то и досталось, что узамбарская фиалка, даже не цветущая.

Констебль Леннокс звонила, едва заступив на дежурство в больнице. Докладывать ей было не о чем. Все нормально. Но что это значит? И что ему до того, выживет или умрет Дэйзи Флори? Девочки гибнут по всему миру: умирают от голода или не получая врачебной помощи, погибают от жестокого обращения, пропадают в войнах и мятежах. Почему жизнь этой должна его волновать?

Вексфорд набрал номер Анни Леннокс.

— Кажется, она в порядке, сэр.

Наверное, он ослышался.

— Она что?

— Она, кажется, в порядке. Знаете, ей намного лучше. Хотите поговорить с доктором Ли?

На том конце наступило молчание. То есть не звучал ничей голос. Но инспектор слышал звуки больницы: шаги по коридору, звяканье металла, какой-то шелест… Подошла женщина.

— Полагаю, вы из кингсмаркэмской полиции?

— Старший инспектор Вексфорд.

— Я — доктор Ли. Чем я могу быть вам полезна?

Голос звучал, как ему показалось, мрачно. Он расслышал в нем некую торжественность, которую такие люди умеют сохранять какое-то время после трагического происшествия. А такая смерть подействует на всю больницу. Он просто назвал имя, понимая, что задавать вопросы ни к чему:

— Мисс Флори. Дэйзи Флори.

Мрачности доктора Ли как не бывало — или ему это показалось?

— Дэйзи? О, с ней все в порядке. Она поправляется.

— Что? Как вы сказали?

— Я сказала, что она поправляется, у нее все хорошо.

— Все хорошо? Мы говорим об одном человеке? Молодая женщина, которую привезли прошлой ночью с пулевыми ранениями?

— Ее состояние вполне удовлетворительное, старший инспектор. Сегодня мы переведем ее из реанимации. Думаю, вы хотите увидеть ее, не так ли? Нет никаких препятствий, можете поговорить с ней сегодня ближе к вечеру. Конечно, недолго. Я бы дала вам десять минут.

— Будет ли удобно в четыре часа?

— Хорошо, шестнадцать ноль-ноль. Сначала найдите меня, хорошо? Доктор Ли.

Пресса приехала рано. Впрочем, подумал Вексфорд, лучше сказать «медиа» — проходя к столу с микрофоном, он увидел в окно конюшни телевизионный автобус и съемочную группу с камерой.

VI

«Поместье» — это сотня коттеджей, стеснившихся на нескольких акрах, «земля» — территория, а не дома. С несвойственной ему придирчивостью Берден рассудил, что единственно подходящим здесь будет слово «владение». Владение Танкред, отдельный небольшой мир, или, более прозаически, поселок: большой дом со службами, конюшней и каретным сараем, жилища слуг, пустующие и обитаемые. Сады и лужайки, аллеи и насаждения, лес и бор.

Все здесь — разве что кроме лесов — придется обшарить. Нужно понять, с чем имеешь дело, что представляет собой это место. Конюшня, где устроили штаб расследования, была только малой частью владения. Берден стоял на заднем мощеном дворике, и отсюда едва ли можно было разглядеть хоть какие-то строения. Хитроумное расположение насаждений, при котором выросшие, где нужно, деревья маскировали невзрачные служебные постройки, скрыло от глаз все приметы хозяйства, кроме конька шиферной крыши, увенчанного флюгером. И ведь была зима. А летом густая листва закроет вид, и сад замкнется в ограде сплошных зеленых стен.

Пока же длинный ровный газон, ограниченный цветочным бордюром, расстелился перед домом, втыкаясь в кольцо клумб розария и продолжаясь за розарием, чтобы дотянуться до садовой изгороди и шагнуть через нее. Может, там была изгородь. Это вполне вероятно, хотя так далеко Бердену видно не было. Здесь все устроено так, чтобы сады мягко вписывались в окружающий пейзаж, сливаясь с парком, редкими деревьями-великанами и синеватыми лесными опушками. В нежном свете неяркого дня на исходе зимы все леса казались синими. Все, кроме бора, смешавшего многие цвета: желтый и дымчато-черный, мраморно-зеленый и болотный, серо-сизый и перламутровый, и яркий медно-красный.

Даже отсюда и даже при свете дня дом, где жили Харрисоны и Габбитас, виден не был. Спустившись по каменным ступеням, Берден прошел дорожкой через ворота в живой изгороди и дальше, мимо конюшни и каретного сарая, где уже развернулись поиски. Он вышел к ряду запустелых и нежилых, но не заброшенных коттеджей. В викторианские времена в них, несомненно, жили — какие-то из тех многочисленных слуг, что нужны для поддержания порядка во владении аристократа.

  22