Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
50 
О том, что война на Востоке будет во многом отличаться от войны на Западе, Гитлер предупредил высший командный состав вермахта за несколько месяцев до нападения на Советский Союз на совещании в рейхсканцелярии 30 марта 1941 г., в котором принимало участие около 250 генералов и офицеров, в том числе высшее командование вермахта, командующие и начальники штабов групп армий, командиры корпусов и дивизий. С точки зрения фюрера, предстоящая война должна была представлять собой «борьбу двух мировоззрений» с целью разгрома Красной Армии и ликвидации советского государства, в ходе которой требовалось «отказаться от понятия солдатского товарищества». При этом речь шла не просто о войне, а именно о «войне на уничтожение», в ходе которой «жестокость на Востоке» объявлялась «благом для будущего». «Большевистские комиссары», «коммунистическая интеллигенция», сотрудники ГПУ заранее причислялись к преступникам и подлежали физическому устранению. Таким образом, высшее военное руководство нацистской Германии было заблаговременно ознакомлено с целями и методами ведения войны против СССР. Позднее эти указания перешли в директивные документы вермахта всех уровней и подлежали беспрекословному выполнению.
Агрессия Германии против Советского Союза, предпринятая без объявления войны, и массированные бомбардировки мирных советских городов в первые часы боевых действий уже противоречили международным нормам и поэтому их можно квалифицировать как военные преступления.
Буквально через несколько дней после вероломного нападения на СССР, 25 июня 1941 г., Гитлер своим распоряжением передал всю полноту военной и административной власти на вновь оккупированных восточных территориях командующим вермахта в качестве высших представителей германских вооруженных сил. Эти лица назначались лично фюрером и действовали в соответствии с его директивами, переданными через начальника штаба верховного командования (ОКБ). Их основные обязанности заключались в обеспечении безопасности оккупированной территории с военной точки зрения и её защите от внезапного нападения извне.
Как и ожидало военно-политическое руководство нацистской Германии, в первые же дни войны в распоряжение вермахта попало большое количество советских военнопленных, число которых продолжало постоянно расти. Общие правила обращения с этой массой людей были разработаны еще перед войной. Первые документы по этому вопросу касались главным образом судьбы военнопленных политических работников (комиссаров). В рамках обсуждения весной 1941 г. принципов обращения с захваченными в плен советскими политическими и военными руководящими работниками главное командование сухопутных войск (ОКХ) предложило не считать военных политработников пленными и уничтожать их самое позднее в пересыльных лагерях. Достоверность этой инициативы ОКХ подтвердил бывший заместитель начальника оперативного отдела ОКВ генерал В. Варлимонт на допросе 12 ноября 1945 г.
В развитие этого предложения главного командования сухопутных войск 6 июня 1941 г. ОКВ подготовило указания войскам об обращении с политическими комиссарами, в которых комиссары не признавались военнослужащими и подлежали уничтожению. Согласно дополнению к этим указаниям, подписанному главнокомандующим сухопутными войсками В. фон Браухичем 8 июня того же года, казнь политкомиссаров должна была проводиться в войсках вне зоны боевых действий, незаметно, по приказу офицера. Приказ о комиссарах продолжал оставаться в силе до весны 1942 г.
Жестокость к военнопленным проповедовалась не только среди высшего командного состава вермахта. Вспоминает рядовой 6-го пехотного полка 30-й пехотной дивизии Руди Машке: «Мой капитан Финзельберг за два дня до ввода нашей роты в бой прочитал доклад о Красной Армии… Потом он заявил, что пленных приказано не брать, поскольку они являются лишними ртами и вообще представителями расы, искоренение которой служит делу прогресса. Комиссары… подлежали расстрелу без разговоров. Невыполнение этого приказа стоило бы нам самим жизни». По воспоминаниям Бруно Шнайдера, воевавшего в 1941 г. в составе 4-й роты 106-го пехотного полка 15-й пехотной дивизии, перед их выступлением из района Брест-Литовска командир роты старший лейтенант Принц довел до личного состава роты следующий секретный приказ: «Военнопленных из состава Красной Армии брать только в исключительных случаях, то есть когда это неизбежно. Во всех остальных случаях пленных советских солдат расстреливать. Расстрелу подлежат все женщины, проходящие службу в частях Красной Армии».
50 
