Последние отзывы

  18  

– Сколько лет она замужем за Пьером? – спросил Марк.

– Уже давно… Лет пятнадцать-двадцать… – сказала Жюльет. Честно говоря, мне не верится, чтобы кто-то захотел отомстить двадцать лет спустя. Все-таки в жизни есть чем заняться, кроме пережевывания своих обид. Вы представляете? Если бы все брошенные любовники в мире стали пережевывать свои обиды, чтобы отомстить за себя, земля превратилась бы в настоящее поле битвы. В пустыню… Разве не так?

– Бывает, что о ком-то вспоминаешь и много лет спустя, – сказал Вандузлер.

– Я понимаю, когда убивают сразу, – продолжала Жюльет, не слыша его, – всякое бывает. Можно потерять голову. Но что можно сходить с ума двадцать лет спустя, мне как-то не верится. Однако София вроде в это верит. Должно быть, что-то греческое, я и сама не знаю. Рассказываю вам потому, что София придает этому значение. Мне кажется, она немного злится на себя за то, что бросила своего грека, и так как Пьер ее разочаровал, возможно, она таким образом вспоминает о Стелиосе. Говорит, что боится его, но я думаю, ей очень приятно думать о Стелиосе.

– А Пьер ее разочаровал? – спросил Матиас.

– Да, – сказала Жюльет. – Пьер уже ни на что не обращает внимания, во всяком случае на нее. Только разговаривает. Беседует, как говорит София, и часами читает газеты, не поднимая головы, когда она проходит мимо. Кажется, на него это находит с самого утра. Я, конечно, сказала, что это нормально, но ей с того не легче.

– Ну и что? – сказал Люсьен. – Чего вы хотите? Если она отправилась прогуляться со своим приятелем-греком, какое нам дело!

– А как же рагу с грибами? – упрямо твердила Жюльет. – Она бы меня предупредила. Так или иначе, я предпочла бы знать, где она. Так мне было бы спокойнее.

– Дело даже не в рагу, – сказал Марк, – а в дереве. Не знаю, можем ли мы сидеть сложа руки, когда женщина исчезает без предупреждения, ее мужу наплевать, а в саду вырастает дерево. Это уж слишком. Что ты скажешь, комиссар?

Арман Вандузлер поднял свою смазливую физиономию. Он выглядел как полицейский. Сосредоточенный взгляд, ушедший куда-то под брови, внушительный, угрожающий нос. Марк знал это выражение. У крестного было такое подвижное лицо, что он научился узнавать различные регистры его мыслей. Низкие басовые тона – его близнецы и женщина, исчезнувшие в неизвестном направлении, средние – полицейские дела, в верхнем регистре – девчонка, которую дядя задумал соблазнить. Это если упрощать. Но иногда все перемешивалось, тогда разобраться было сложнее.

– Я обеспокоен, – сказал Вандузлер. – Но сам я мало что могу предпринять. Насколько я могу судить, Пьер Реливо не станет откровенничать с первым попавшимся старым продажным полицейским. Ни за что не станет. Такой человек подчинится только официальной власти. Однако надо выяснить.

– Что? – спросил Марк.

– Выяснить, сообщила ли София мужу причину своего отъезда, если да, то какую, и узнать, есть ли что-нибудь под деревом.

– Вы опять за свое! – вскричал Люсьен. – Под чертовым деревом ничего нет! Ничего, кроме глиняных трубок восемнадцатого века! Причем битых…

– Под деревом ничего не было, – уточнил Вандузлер. – А… теперь?

Жюльет в недоумении переводила взгляд с одного на другого.

– О каком дереве вы говорите? – спросила она.

– О молодом буке возле задней стены у нее в саду, – сказал Марк нетерпеливо. – Она нас попросила выкопать под ним яму.

– Бук? Новое деревце? – удивилась Жюльет. – Но Пьер сам мне говорил, что велел посадить его, чтобы прикрыть стену!

– Смотри-ка, – сказал Вандузлер, – это совсем не то, что он говорил Софии.

– Зачем ему понадобилось сажать ночью дерево и скрывать это от жены? Просто чтобы ее напугать? Какая-то дурацкая извращенность, – сказал Марк.

Вандузлер повернулся к Жюльет.

– София больше ничего не рассказывала про Пьера? Может, у нее появилась соперница?

– Она об этом знать не знает, – сказала Жюльет. – Пьер иногда подолгу пропадает по субботам и воскресеньям. Проветривается. Во все эти разговоры насчет проветривания верится с трудом. Вот и ей не верится. Меня, например, хоть это не беспокоит. Так что нет худа без добра.

Она рассмеялась. Матиас, по-прежнему застывший, не сводил с нее глаз.

– Надо разобраться, – сказал Вандузлер. – Я попробую встретиться с мужем, что-нибудь из него вытянуть. Святой Лука, ты завтра на занятиях?

– Его зовут Люсьен, – пробормотал Матиас.

  18