Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
137 
– Не пугайся, – повторил одноглазый. – И зажмурься.
Гай не послушался: он испугался и не стал закрывать глаз. Он все видел: сосредоточенное лицо обритого маскаланца, быстрое движение ножа, рассеченную вену, собственную кровь, льющуюся в подставленную чашу.
– Уже все, почтенный мастер, – услышал он тихий, почти нежный голос. – Всего лишь капелька крови. Никакого вреда…
Его быстро перевязали и отпустили. Маскаланец куда-то исчез; траллан стоял за спиной; одноглазый говорил и говорил что-то однообразное – Гай уже не слушал его, ему было нехорошо. Появились какие-то люди, принесли зажженные свечи и дорогую тонкую бумагу листами. Тралланы с копьями подвинулись к самой беседке, оцепили ее. Бормотание собравшегося в зале странного люда сделалось громче и слилось в монотонный гул. Где-то далеко ударил колокол. Гай поднял голову.
На потолке беседки черной краской был нарисован знак, похожий на двеннскую букву «Иш».
И круглый стол был сделан в виде этого знака. И чернильница…
Копья тралланов опустились, нацелились на него.
– Пиши, почтенный мастер, – велел одноглазый. – Начинай работать.
Вернувшийся обритый маскаланец наполнил чернильницу из темной бутылочки. Сам обмакнул перо, вложил его Гаю в руку, подвинул бумажный лист. Потом достал откуда-то первый лист «Заповеди Имма», осторожно положил ее на край стола, тонкой указкой обвел третью букву четвертой строки.
– Пиши, почтенный мастер! Пиши то, что мы тебе велим! То, что показываем…
Гай сжал перо и, сдерживая дрожь, вывел букву «ма». Так, как когда-то учил его отец Абак…
ТИЛЬТ. ВВЕРХ И ВНИЗ
Длинный прямой коридор, ведущий наверх, освещался факелами. В ближайшем пятне света, возле опрокинутой каменной скамьи лежал разорванный пополам траллан. Кровь из-под его тела стекала к выбитой двери и собиралась лужей у высокого порога.
Тильт побежал мимо людоеда, ощутив нечто похожее на жалость. Писец не стал смотреть, этот ли великан приносил ему книги и стоял за плечом, когда он работал.
Лучше уж не знать…
Ноги каменных воинов грохотали где-то впереди. Отрывисто и гулко бухнули несколько раз пистоли. Потом послышались крики и металлический лязг.
– Они пытаются сражаться, – сказал Ферб. – На их месте я бы вовсю улепетывал.
Позади буйствовал Кругляш. От его мощных ударов дрожал пол, а с потолка сыпался песок.
– Они демоны? – спросил Ферб.
– Не знаю, – сказал Тильт, задыхаясь. Он отвык бегать. Каждый прыжок отдавался болью в кости голени. – Они – ожившие камни. Можешь называть их как угодно.
– Холемы, – уважительно сказал Ферб. – Кажется, я где-то слышал о подобных созданиях. Они называются холемами.
– А как назвать тебя?
– Ну, это просто. Я – мертвяк.
Они добежали до места, где несколько мгновений назад произошла короткая схватка. Холемов здесь уже не было. Растерзанные тела тралланов громоздились друг на друге. Кровь была всюду – на полу, на стенах, на потолке. И странно и жутко смотрелись оторванные руки с оружием, уложенные рядком возле стены. Тильт и раньше замечал, что Угол и Кремень любят порядок – но не на такой же манер!
Однако Ферба уложенные конечности, кажется, весьма позабавили. Он знакомо хмыкнул, отбросил ножку стола и, оценив представленный выбор оружия, поднял тяжелую саблю с чашеобразной гардой.
– А как можно одолеть твоих холемов, почтенный мастер? – спросил он. – Пушка их возьмет?
– Не знаю, – честно ответил Тильт.
– Эх, нам бы в банду таких воинов – и мы беды не знали б.
Тильт промолчал. Ему сделалось страшно, когда он представил, что мог бы натворить недобрый человек, получи он в распоряжение подобное могущество.
Так, может, правы были боги, прокляв безымянного мастера?
И не грозит ли такое же проклятие ему, Тильту?…
Они осторожно перебрались через вырванную из стены искореженную решетку. Здесь тоже лежали тела, два или три – понять было непросто. По скользким от крови ступеням Тильт и Ферб поднялись в просторную пещеру, где на полу горело масло из опрокинутых светильников, а под потолком в сизом чаду кружились летучие мыши, тихие, словно призраки. Высокие ворота были сорваны с петель; две створки походили на дощатый мост.
Мост, перекинутый к свободе.
Тильт ступил на них, видя впереди высокую бездонную черноту с крошками звезд. И покачнулся от внезапной слабости.
137 
