Последние отзывы

  49  

— Хире Бофранк говорил, что у него есть друзья, — сказал кардинал. — Я полагаю, это добрые люди, которые не откажут нижайшей просьбе старцев, всю свою жизнь посвятивших служению господу.

При этих словах Бофранк вспомнил внушающий трепет монастырь с высокими черными стенами, который созерцал, когда направлялся на встречу с несчастным Волтцем Вейтлем.

— Уж не собираетесь ли вы брать монастырь приступом? — спросил он насмешливо. — Тогда не только моих друзей, но и полка пикинеров не хватит! Да и воин из меня никудышный, ибо, как сказано в стихах:

• Со ста болезнями в костях
• Уж не стою я на ногах, —
• Так весь пресытился я ими.
• Ум отупел, упал мой дух;
• Худой и легкий, словно пух,
• Томлюсь терзаньями глухими.

— Допустим, приступом монастыря фелицианок и в самом деле не взять, — сказал Шмиц, — но вот войти в него тайным путем вроде того, через который вы покинули монастырь Святого Адорна, мы бы сумели без особого труда.

— Подземный ход?! — воскликнул Вольфус.

— Каждый монастырь, выстроенный на манер крепости, имеет подземный ход, а то и два. Ведомо мне, что такой ход есть и в монастыре Святой Фелиции, и начало свое он берет как раз под его стенами с южной стороны. Верный человек обещал мне в случае нужды указать точное место; кажется мне, что пора настала… Я пришлю к вам гонца с запискою, где сей человек обретается.

— Хорошо. Раз вы утверждаете, что лучшего выхода нет, мне самое время поехать и переговорить с моими друзьями, дабы убедить их — или внять их словам и ответить вам отказом, — сказал Бофранк, так и не притронувшийся к обеду. — Я могу быть свободен?

— Разумеется, вас никто не неволит, — поджав губы, отвечал кардинал. — Но задержитесь еще ненадолго, ибо мы, как вижу, не решили главного: что делать дальше, когда Баффельт окажется у нас в руках. Опасаюсь, что весть о пленении главы миссерихордии скоро дойдет до короля и все мы запросто можем окончить свои дни на плахе или костре… Уверен, что нашу Конфиденцию представят заговором рехнувшихся священнослужителей, коим приспичило устроить внезапный церковный переворот.

— Как только Баффельт окажется у нас, события примут совсем иной оборот, — заметил Шмиц. — Толстяк труслив и слаб волею; пригрозив ему хорошенько, мы выведаем все, что потребно. Вот только нет во мне уверенности, что Баффельт может знать о местопребывании Люциуса, который, как поведал нам досточтимый хире Бофранк, суть некий ученый муж Проктор Жеаль. Но радует меня уже то, что мы сможем примерно наказать богопротивного грейсфрате, очернившего все деяния жизни нашей. Поделом же ему:

• Того, кто ввысь вознесен,
• Здесь ждет, о горе, распад:
• Цветок, лия аромат
• Сладчайший, был обречен
• Смертельному лезвею;
• Пусть видят в том божий суд
• Все, что по миру бредут,
• Как странник в чужом краю;
• Позор и забвенье грозят
• Тем, кто путь совершал наугад,
• Не ища его колею.

— Разве сказанный вами стих уместен применительно к Баффельту, грейсфрате Шмиц? — с укоризною спросил Гинкмар, который почти все время молчал.

— А если и нет, что с того? Главное, что стих недурен, — усмехнулся престарелый председатель Великой Комиссии, и все согласились с ним, ибо и в самом деле было так.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой все собираются воедино и очень кстати приходятся изловленные Мальтусом Фольконом карлики

Я не принуждаю вас давать присягу, ибо вы, веря, что клясться запрещено, свалите грех на меня, который принудил бы вас к нему, но если вы желаете присягнуть, то я приму вашу присягу.

Бернар Ги «Practica»

Памятуя, что старичок Базилиус Кнерц остановился в гостинице «Белая курица», Бофранк решил отправиться прямо туда, не тратя времени на посещение своего дома, где взять ему все равно было нечего.

В гостинице не составило труда отыскать комнату, кою занял Кнерц, и первой, кого увидал Бофранк, войдя туда, была Гаусберта.

— А вот и вы! — воскликнула девушка с легкою укоризною в голосе, словно она всю ночь дожидалась Бофранка, вышедшего ненадолго по малозначащим делам и сильно запоздавшего с возвращением.

— Как я рад видеть вас! — вскричал субкомиссар, с трудом удерживая радость, переполнявшую его сердце. Он был счастлив не только потому, что приезд Гаусберты означал еще одно раскованное звено в цепочке тайн; куда сильнее был счастлив Бофранк просто видеть прекрасный лик, не раз являвшийся ему во сне, и слышать незабвенный милый голос. Кстати припомнились ему и строки:

  49