Последние отзывы

  26  

Его черты просветлели. Я не сомневался, что он искренне мне поверил.

Он снова заговорил, гораздо более уверенным тоном, уже не крича. Казалось, он хочет выговориться.

– Дело в том, что… На «Альгамбре» сейчас неважные дела… – Он сделал очень долгую паузу, и я уже решил, что Люси Лонгстафф вчера нанесла своей сопернице тяжкие телесные повреждения. – Прежняя администрация, в которой я играл одну из ключевых ролей, немножко зарвалась – и просчиталась… Слишком много мрамора… слишком много стекла… Словом, промотались, а кончили тем, что решили распрощаться с вашим покорным слугой, не сказав ему спасибо и не назначив персональной пенсии.

Он вдруг стукнул кулаком по столу так, что чашки зазвенели, а зрители отвернулись, чтобы не стать соучастниками какой-нибудь некрасивой сцены.

– Черт возьми! Я сделал эту студию из ничего, вот этими руками! – Он опять заговорил в полный голос. – Вы не представляете себе, каких трудов это стоило в первые годы! Но некоторые из моих оппонентов, особенно один, имеют хорошие связи в государственных структурах… – Его лицо побагровело. – Не Тревоз, этот просто клерк, козявка. Я говорю о другом… Господи, они просто мечтают потопить «Следеридж-Пит»!

Новая пауза означала, вероятно, что я должен оправиться от потрясения. Я ничего не ответил, и он продолжал:

– Простите… Я отклоняюсь от темы… Есть люди, не очень далекие от желтой прессы, которые были бы счастливы заплатить Глории за подробности наших любовных отношений и разнести их по газетным киоскам… Поэтому я хочу, чтобы вы передали ей эти деньги и дали бы ей понять, что это только символическая помощь… что она получит гораздо больше, если будет умницей, но если она начнет болтать… Пусть ее содержит национальная пресса, а за мой счет она жить в Престбери не будет! Вы меня поняли?

– Успокойтесь, Саймон! Вы доведете себя до инфаркта. – Он выглядел почти невменяемым.

Я не поверил ни одному его слову. Что нового могли напечатать о Риштоне газеты? Чего еще не было о нем написано? Если он отправляет Глории десять тысяч через посредника, которого в первый раз видит, – значит, у Глории есть на него что-то очень серьезное.

– Вы не против вернуться на такси? – спросил он, когда мы шли к машине. – Все эти разговоры о сексе… Хочу заглянуть в одно местечко, немного освежиться, перед тем как возвращаться на работу. Не составите мне компанию?

Я коротко попрощался, отказавшись от его любезного предложения, и с радостью отправился искать такси. Он рванул со стоянки с такой скоростью, что я подумал: если он будет продолжать в том же духе, то кончит в доке, под тридцатью футами грязной воды. Однако он притормозил, помахал мне рукой с поблескивающим кольцом и, устремившись в сторону магистрали, скрылся в тумане.

5

Манчестер. Четверг, после полудня.

Стоя в тумане на набережной, я дрожал – не от холода, хотя в самом деле погода стояла нежаркая, – но от ощущения, что попытки удержать на плаву «Пимпернел инвестигейшнз лтд.» уводят меня в несколько сомнительном направлении.

Несмотря на промозглый ветер, я не стал брать такси и двинулся пешком в сторону Трэффорд-бара, чтобы сесть на трамвай в сторону центра (довольно смелое решение, если учесть количество наличности в моих карманах). Настроение по сравнению со вчерашним немного улучшилось. Нужно было спокойно подумать. Развязность Риштона возмутила во мне впитанное с молоком матери пуританство, – и тем не менее к чувству отвращения примешивалось что-то вроде восхищения. Этот человек умел выжимать сок из каждого момента жизни – и кое-чего достиг. Ведущий нескольких телепередач, богатый и знаменитый. Человек, которого узнают в лицо, где бы он ни появился. Четыре жены, плюс любовницы, плюс проститутки: секс был необходим ему в огромных количествах. Не очень разборчив, но впечатляюще вынослив. Если он чего-то хотел – желание должно было исполняться немедленно, и никто не мог встать на его пути. Я задумался о собственной сексуальной жизни. Вчерашняя встреча с Делиз была краткой, почти мимолетной.

Скоро я понял, что выбрал плохое время и место для прогулки. Жители квартала, возвращавшиеся домой на машинах, бросали подозрительные взгляды на чужака, спешащего мимо доков. Видно было, что приличная публика перемещается здесь только на колесах. Уличная сырость быстро вытеснила тепло, впитанное с коньяком Риштона. Я перешел на бег. Ветер злобно подталкивал меня в спину.

  26