Последние отзывы

  7  

… Но я отвлеклась, а день тем временем был в самом разгаре, я бы даже сказала, достиг апогея, а именно обеда. Я уже, было, собралась поставить на плитку свою мисочку, как вдруг…

— Где карточки? — это шумела Княжна.

— У тебя на столе.

— Нет! Они были у меня на столе. Вчера. А теперь их нет! — И она грозно посмотрела на меня.

Я опустила очи долу, хотя карточки в глаза не видела.

— Ты выкинула? — продолжала вопрошать она.

— Не-а, — неуверенно оправдывалась я.

Вот так всегда! Все валят на меня.

Но уж если честно, валят обычно заслуженно. Что ж поделаешь, я жутко безалаберная, неорганизованная, неряшливая разгильдяйка, к тому же рассеянная. После меня вечно остаются грязные следы на дорожках, огрызки, крошки (говорят, благодаря им и мне все институтские тараканы кормятся в нашей комнате); и недостает нужных вещей: ручек, клавиш от калькулятора, документов. А куда я все это деваю, не знает никто, даже я сама.

— Куда дела карточки, Леля?

— Ленусик, зуб даю — не брала!

— Ты их так часто даешь, что можно подумать, у тебя их, как у акула, — съязвила Маруся.

У! Змеи! Я погрозила им кулаком и начала напяливать куртку.

— Куда? — хором заверещали «змеи».

— На помойку. Карточки искать, мусор-то из нашей урны уже там.

Никто меня не остановил — в одном мои коллеги были едины: маленькую свинью надо перевоспитывать, приучать к порядку и чистоте, пока она не превратилась в большую хрюшу.

Замечу, пока их старания ни к чему не привели.

Я вышла на улицу. Моросил дождь, а небо было как сгустившийся, застывший дым. Пахло то ли хлором, то ли пармиатом, но хрен редьки не слаще — и то и другое жуткая гадость.

В две секунды я продрогла, а волосы мои понуро повисли вдоль щек, и все из-за того, что ни зонта, ни платка я не взяла. Одно слово — разгильдяйка. Но не возвращаться же теперь, все равно прическа и настроение испорчены. Так что, запахнув поглубже пальто, я, вереща для бодрости духа, рванула через двор.

Мусорные бачки было недалеко, завернув за склады, я оказалась лицом к лицу, вернее, облезлому боку крайнего из них. Рыться в помойке я, естественно, не собиралась, я надеялась, что пропавшие документы могут быть где-то с краю, а не в той зловонной гуще, что мозолила мне глаза.

М-да. Пахло препротивно. Теперь к запаху химии примешивался смрад помойки.

Я встала на цыпочки. Окинула близоруким взором тошнотворный пейзаж. Коробки, бумаги, бутылки, картофельные очистки, рука… Стоп!

Рука? Белая человеческая конечность с чуть согнутой пятерней? Или обман никудышного зрения?

Я сделала шаг. Мой дорогущий ботинок ткнулся носом в подмоченную конфетную коробку, в других обстоятельствах я бы этого не пережила — мой внешний вид, единственное, к чему я отношусь трепетно — но тогда…

Я ошиблась! Это была не рука. А пара рук. А еще две ноги, голова и туловище. И все, не считая туловища, прикрытого рабочим халатом, да ступней ног, обутых в башмаки, мертвенно бледное, с голубоватым отливом.

До сих пор удивляюсь, как я тогда не упала без чувств. Наверное, остановило меня окружающее «великолепие». Я, как всякий художник, пусть и не признанный и даже не непрофессиональный, мигом представила себе композицию — прекрасная Леля в окружении отбросов, с картофельной шелухой на лбу, к тому же в соседстве с посиневшим трупом.

Короче, я осталась стоять. Вид, правда, имела бледный. И рот мой то открывался, то закрывался, как у глупого карася — это я боролась со спазмами в желудке.

Я победила! Вулкан внутри меня затих. Рот закрылся. Но лишь на мгновение, после которого я заверещала так, что копошащаяся у трупа крыса упала в обморок.

Все еще вторник

Я помогаю следствию

Приезда милиции я ожидала, сидя в кресле под розаном, окруженная запоздалой заботой и запахом валерианки. На сюсюканье подружек я не реагировала, как и на их любопытные мордочки — это я им мстила. Пусть помучаются, впредь будут знать, как меня перевоспитывать.

От шока я почти отошла — о пережитом ужасе напоминало только саднящее горло — у меня оказалась на удивление крепкая психика. Память, как выяснилось, была тоже ничего, потому что я смогла подетально восстановить в голове все нюансы увиденного.

Итак, на помойке я обнаружила труп пожилой женщины. Лежал он лицом вниз, на левом боку, руки его были вытянуты, ноги поджаты. Из живота жертвы торчала пластмассовая рукоятка.

  7