Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
60 
— Я отказываюсь снижать мужчину до одного показателя — его возраста, — говорила сердито Джеки. — Спросите меня о его надежности, его способности думать в критических обстоятельствах, его доброте, чувстве чести, честности, чувстве юмора, о том, как он заботится о других. Почему это все ничего не стоит, а возраст — это главное?
Терри открыла рот, чтобы что-то сказать еще, но передумала. Она увидела, что бесполезно разговаривать с Джеки — она занята своими мыслями, Терри поднялась.
— Джеки, я просто трачу силы зря. Когда этот мальчик разобьет твое сердце, я помогу тебе все склеить снова.
Это заявление рассердило Джеки.
— Разве обязательно Вильям и я обречены на неудачу, раз я старше его — годами, а не духом?
Терри пошла к двери, намереваясь промолчать, но потом вернулась.
— У тебя на все есть ответы, не так ли, Джеки? Ты везде побывала, все делала, так что, конечно, знаешь все. Могу ли я хоть что-нибудь знать? Я прожила в одном и том же городе, мой муж упорно превращается в городского пьяницу, а дети, без сомнения, проведут зрелые годы в тюрьме. Что может знать такое ничтожество, как я?
— Терри, — начала было Джеки, протянув руку, чтобы дотронуться до нее, но Терри отодвинулась.
— Джеки, если я тебе понадоблюсь, я приеду, — сказала Терри, выходя.
Джеки прижалась к двери и заплакала.
— Ну почему жизнь не может быть проще? — шептала она, заливаясь слезами. — Ну почему я не похожа на других людей?
Ответа не было.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Что, удивили?
Джеки уставилась, в остолбенении открыв рот, на людей, стоявших в дверях ее дома — пятерых мужчин и двух женщин. Их лица были оживлены и счастливы, но выражения их лиц не соответствовали тому, что делалось внутри у нее.
— Джеки, ты ведь нас не ждала, так?
— Нет, — ответила она вежливо, но сердце у нее ушло в пятки. Вчера она тут возилась с Терри, и за все прошедшие часы не переступала порога дома, опасаясь разговоров жителей Чендлера о ней и Вильяме.
Сейчас у дверей толпилось семеро старых друзей Чарли, старых его собутыльников. Эти мужчины и женщины составляли раньше часть ее жизни, а теперь — нет.
Когда она смотрела на них, смеясь, принимая бутылки вина и желая приостановить праздничное бдение, она сознала, как сильно изменилась, живя в Чендлере. В Чендлере, если вас увидели в веселом настроении в три часа дня, на следующий вызывали — обычно в шесть часов пополудни — чтобы спросить, что такое с вами случилось.
— Входите, — сказала она, улыбаясь, распахивая дверь пошире. Когда все вошли, она пошла в кухню, зная, что они голодны, и что позднее по крайней мере двоим из них потребуются деньги.
— Джеки, иди сюда и расскажи, что ты делала последние два года. Мы видели сарай, полный новых самолетов. Откуда их пригнали?
При этих словах у Джеки похолодели руки, хотя она резала четвертый сэндвич. Так вот почему они здесь: они каким-то образом услышали о ее новом бизнесе и хотят войти в дело.
Внезапно ей сильно захотелось, что здесь был Вильям. Он бы вежливо, но твердо дал понять этим людям, что они нанимают только надежных, а не вышедших в тираж, чьи лучшие годы прошли и ушли.
При этой мысли она встряхнула головой, чтобы ее прояснить. Она вышла в тираж. Это ее люди, ее ровесники.
— Помогите мне! — крикнула она, входя с подносом, на котором горой возвышались сэндвичи и маринованные овощи, в столовую, где стол уже был завален пивными и винными бутылками. Один из мужчин был обвешан чемоданами.
— Надеемся, ты не возражаешь против небольшой компании на несколько дней, Джеки? — сказал один из мужчин. — Мы считали — ты не будешь против, раз вся гостиница в твоем распоряжении. Тебе, должно быть одиноко сейчас, и маленькая компания будет кстати.
— Нет, конечно, нет. Без сомнения, — ответила она, стараясь пошире улыбаться, и вернулась в те времена, когда жила с Чарли. Он был чрезвычайно щедрым человеком: все, что принадлежало ему, было точно так же в распоряжении любого. Щедрым считали Чарли, но это Джеки должна была покупать еду, готовить и стирать для всех.
Сейчас они все были здесь, желая работы и еды, и свободного поселения. Как же было ей решиться отказать им, отобрав у них последнее?
— Привет.
Она взглянула: это был Вильям, такой сильный, высокий и чистый. Солнечный свет позади головы делал его похожим на ангела-хранителя.
Опрокинув три пустые бутылки, Джеки бросилась к нему, он раскинул руки ей навстречу, прижал к груди, крепко обняв ее. Смутно она осознала, что позади них стало вдруг тихо, но ей было все равно, что они думают. До этого момента она и не представляла, как сильно она стала зависеть от Вильяма, от его стойкости.
60 
