Глава 8

Мэгги нашла Ника на берегу реки. Он сидел в тени и в глубокой задумчивости смотрел на воду. Было три часа дня, солнце еще палило вовсю, и стояла удушающе влажная жара. После поездки на такси одежда Мэгги – хлопковый топик и шорты – прилипала к телу. В такси был кондиционер, но до заднего сиденья он доставал с трудом да и вообще еле работал. В отличие от прекрасно работающего таксометра.

Неподалеку находился грязный причал для лодок, который вместе с окружающими деревьями был огорожен оранжевой полицейской лентой. Пахло травой и лесом, а еще немного лакрицей – из-за аниса, который рос рядом с мостом.

– О чем ты думаешь? – спросила Мэгги, сбоку подходя к Нику.

Тот глубоко вздохнул, потом посмотрел на место преступления и покачал головой:

– Просто удивляюсь, что тебя так задержало. Прошло уже больше часа.

– Извини. Я пыталась связаться с мистером Бейтсом, который нашел браслет, но он не взял трубку. А по его адресу живет какая-то пожилая леди. Она сказала, что полиция тоже к ней приезжала, но она никогда не слышала ни о каком Бейтсе. Я обошла все квартиры в ее доме. А их около шестидесяти.

На лице Ника появилась сардоническая улыбка.

– Что? – возмутилась Мэгги.

– Ничего.

– Эта твоя улыбочка… В чем дело?

– Ты ведь платила таксисту, чтобы он подождал, пока ты обходишь квартиры?

– Конечно.

– Тогда я должен тебе больше, чем просто обед. Как насчет того, чтобы прошвырнуться вечерком в городе?

– Сегодня? – Мэгги нахмурилась, заметив усталость в глазах Ника. – Ты же с ног валишься. Тебе сейчас надо пойти домой и хорошенько выспаться.

Он кивнул:

– Наверное, так будет лучше всего. Так что ты хочешь снимать? Я уже осмотрел место преступления. Там нет ничего особенного.

Мэгги тоже оглядела место преступления. С одной стороны, в двадцати футах ^[23] от лодочного причала, пролегала велотрасса. С другой располагалась небольшая, засыпанная гравием площадка, на которой стояло два пикапа, трейлер и туалетная кабинка. Причал предназначался только для мелочи типа байдарок и рыбацких лодок.

– Сделай несколько снимков вот этих деревьев. – Мэгги показала на дубы, что росли рядом с пешеходной дорожкой, которая вела в лесные заросли. – Я хочу, чтобы на них была видна полицейская огораживающая лента, а фоном служила река. Мне надо создать впечатление, что здесь случилось нечто важное. Именно здесь, прямо на общественной земле.

– Ладно. – Ник встал и сделал несколько снимков, а затем направил камеру на Мэгги.

– Что ты делаешь? – смутилась она и жестом велела ему убрать камеру, но Ник снова и снова щелкал затвором фотоаппарата. – Прекрати! «Трибюн» не нужны два десятка моих фотографий.

– Вот поэтому я и снимаю для себя лично, – сказал он.

– И что ты будешь делать с моими фотографиями?

– Буду хранить и вспоминать тебя. Это заявление застало Мэгги врасплох.

– Ты собираешься уезжать? Ник пожал плечами:

– Не сейчас.

– Но в конечном итоге?

– В конечном итоге мы все куда-то движемся.

Подобного ответа вполне можно было ожидать от такого типа, как Ник, но Мэгги он все равно задел.

– Я не буду с тобой обедать, – сказала она.

– Сегодня?

– Вообще. Пошли отсюда.

Ник молча последовал за ней к машине. Когда она протянула руку за ключами, он без слов отдал их. Потом сел на пассажирское сиденье и опустил спинку кресла в положение «лежа».

– Где ты живешь? – спросила Мэгги.

– Подбрось до редакции. Мне надо забрать кое-что, да и моя машина все равно там.

– Я думала, ты собираешься поспать.

– Я собираюсь. И прямо сейчас, пока мы едем к редакции.

Если он хочет убить себя работой, не Мэгги его останавливать. Она прикусила язык, не желая походить на мать или миссис Грубер, и завела машину. Ник вполне способен принимать решения самостоятельно. «С ним все будет в порядке», – сказала она себе, но все равно оглядывалась на него каждые несколько минут, желая в этом удостовериться. Сейчас, когда его глаза были закрыты, она могла, не стесняясь, разглядывать его, чего никогда не позволила бы себе при других обстоятельствах. Широкий лоб, квадратная челюсть, прямой подбородок, четкий абрис губ и щеки, а еще недавние воспоминания о его насмешливой улыбке и дьявольских искорках, которые время от времени вспыхивали в его глазах, – все это вместе создавало настолько потрясающую картину, что Мэгги получала удовольствие даже от простого ее созерцания.

  36