... 
52 
Похоже, Рэб тоже признал Элизабет, и теперь частенько слушался только женщин, предпочитая большую часть времени оставаться в тени. Когда же Стивен обозвал собаку трусливой, обе женщины набросились на него чуть не с кулаками.
С каждым днем Майлс и Элизабет становились все ближе друг другу. Порой, наблюдая, как тренируется Майлс — с обнаженным торсом, блестя от пота, — она чувствовала слабость в коленях. А Майлс, постоянно ощущая ее присутствие, бросал на девушку разгоряченные взгляды, неизменно приводя ее в трепет. Однажды, когда он отвлекся из-за манящего взгляда возлюбленной, Стивен едва не угодил ему в голову копьем. Стивен настолько разозлился, что, набросившись на брата, едва не придушил его.
— Еще какой-то дюйм — в я бы убил тебя! — рычал он в гневе.
В этой шумной ссоре приняли участие все, начиная с Бронуин и Элизабет и заканчивая сэром Гаем и Рэбом. Побагровев от негодования, Стивен потребовал, чтобы Майлс запретил Элизабет присутствовать на тренировке. Ни капли не испугавшись ярости брата, Майлс беспрекословно согласился с ним. А какой затем был незабываемый вечер! Несмотря на внешнее спокойствие, Майлс был расстроен непривычным гневом Стивена, и то сердился на Элизабет, то ласкался к ней. Где только они не занимались любовью: в постели, на кресле, о подлокотник которого она едва не сломала позвоночник, и даже… прислонившись к стене. На свою беду, Майлс прижал Элизабет к гобелену, а, когда она ухватилась за него, тяжелый пыльный ковер рухнул, придавив их к полу, но это не остановило влюбленных, и они продолжали заниматься любовью, пока чуть не задохнулись от пыли. Помогая друг другу, они выбрались из-под гобелена и закончили на холодном каменном полу. Когда любовники, раскрасневшиеся и утомленные, появились за ужином, весь клан Мак-Арранов принялся безудержно хохотать. Стивен еще не отошел от утренней стычки и продолжал сердиться, поэтому единственное, что от него услышали, был приказ Элизабет держаться подальше от тренировочного поля.
«Целых два месяца и одну неделю, то есть с момента похищения, мы были неразлучны с Майлсом», — думала Элизабет, понимая, что это счастливое время подходит к концу.
Гевин прислал гонца к Майлсу. Оказывается, Роджер Чатворт и Пагнелл явились к королю Генриху, и Роджер сообщил, что Рейн Монтгомери пытается поднять против короля армию, а Майлс держит в плену Элизабет. Король заявил, что, если Майлс не отпустит Элизабет, ему предъявят обвинение в измене королю, а земли Майлса будут конфискованы. Что касается Рейна, король пригрозил сжечь леса, в которых тот укрывается.
Гевин умолял брата отпустить Элизабет. Майлс все эти дни почти ни с кем не разговаривал и бросал на Элизабет полные тоски взгляды. Элизабет начала осознавать, что их совместное пребывание подходит к концу. Майлс буквально заставлял ее проводить с Мак-Арранами большую часть времени, словно пытаясь подготовить к тому, что ожидает ее в будущем — в будущем, но уже без него.
Элизабет разрывалась на части. С одной стороны, ей действительно хотелось научиться не бояться мужчин, а с другой — она ни на минуту не могла представить себя без Кита и Майлса. «Проклятье!» — бормотала она, находясь одна в комнате. Как же она умудрилась так быстро пройти путь от свободы к полнейшей зависимости?
Гевин снова прибыл в Шотландию, и на этот раз в такой ярости, что не шла ни в какое сравнение с его вспышкой гнева во время первого визита. Впервые Элизабет почувствовала отчасти и свою вину, потому что сама хотела остаться в миролюбивом доме Мак-Арранов. И поэтому, когда Майлс вошел в комнату, она попросила разрешить ей покинуть замок вместе с Гевином. Она намеревалась объяснить, что хочет тем самым спасти как его, так и свою семью, но Майлс прервал ее. Гнев Стивена и Гевина вместе взятых был пустяком по сравнению с гневом Майлса. Он ругался на трех языках, швырял вещи, голыми руками разломал в куски стул, раскрошил топором стол. Тэм и сэр Гай с трудом справились с ним.
Очевидно, Гевин и Стивен не впервые видели своего младшего брата в таком состоянии. После устроенной Майлсом сцены Гевин счел за благо уступить ему и убрался от греха подальше. А опустошенная Элизабет осталась, не спуская полных слез глаз с перепившего Майлса. «Роджер и Майлс, — печально думала она. — Роджер и Майлс… У меня есть дом, два брата, один из них в поисках своей сестры вдоль и поперек прочесывает острова, а я проливаю слезы над своим врагом… над тем, кто не только защитил меня, но был вдобавок терпим и добр и научил ценить жизнь».
52 
