30 
Мы пошли на вокзал. Я наслаждался волнением Кона. Я надеялся, что Брет приедет этим поездом. На вокзале оказалось, что поезд опаздывает, и мы дожидались его, сидя в темноте на багажной тележке за вокзалом. Я никогда, кроме как на войне, не видел, чтобы человек так волновался, как Роберт Кон, или был в таком нетерпении. Я наслаждался этим. Свинство было наслаждаться этим, но я и чувствовал себя свиньей. Кон обладал удивительной способностью пробуждать в человеке все самое скверное.
Наконец мы услышали далекий свист внизу, с другой стороны плато, а потом увидели поднимающиеся в гору огни паровоза. Мы вошли в вокзал и стояли в толпе встречающих у самой решетки; поезд подошел и остановился, и пассажиры потянулись к выходу.
Их не было в толпе пассажиров. Мы подождали, пока все прошли через вокзал и сели в автобусы, или наняли фиакры, или пошли пешком в темноте с друзьями и родственниками.
— Я так и знал, что они не приедут, — сказал Кон.
Мы шли обратно в отель.
— А я думал, может быть, все-таки приедут, — сказал я.
Когда мы вернулись в столовую, Билл ел фрукты и допивал бутылку вина.
— Не приехали?
— Нет.
— Ничего, Кон, если я отдам вам сто песет завтра утром? — спросил Билл. — Я еще не обменял свои деньги.
— Да не нужно, — сказал Роберт Кон. — Давайте лучше держать другое пари. Можно держать пари на бой быков?
— Можно, — сказал Билл, — только не нужно.
— Это все равно что держать пари на войну, — сказал я. — Здесь не требуется материальной заинтересованности.
— Мне очень любопытно посмотреть бой быков, — сказал Роберт.
К нашему столику подошел Монтойя. В руках у него была телеграмма.
— Это вам. — Он передал ее мне.
Я прочел: «Остались ночевать Сан-Себастьяне».
— Это от них, — сказал я. Я спрятал телеграмму в карман. В другое время я показал бы ее.
— Они остановились в Сан-Себастьяне, — сказал я. — Посылают вам привет.
Почему меня подмывало бесить его, я и сам не знаю. Впрочем, знаю. Я слепо, непримиримо ревновал к тому, что с ним случилось. Хоть я и считал случившееся в порядке вещей, это ничего не меняло. Я, несомненно, ненавидел его. Не думаю, чтобы я по-настоящему ненавидел его до той минуты, когда он за завтраком напустил на себя всезнающий вид и потом отправился наводить красоту в парикмахерскую. И я спрятал телеграмму в карман. Как бы то ни было, телеграмма была адресована мне.
— Ну что ж, — сказал я. — Самое правильное — уехать дневным автобусом в Бургете. Если они приедут завтра вечером, пусть догоняют нас.
Из Сан-Себастьяна было только два поезда: один рано утром и другой, вечерний, который мы только что ходили встречать.
— Это неплохая мысль, — сказал Кон.
— Чем скорее мы доберемся до реки, тем лучше.
— Мне все равно, когда бы ни ехать, — сказал Билл, — чем скорее, тем лучше.
Мы посидели в кафе Ирунья и выпили кофе, а потом прошлись до арены, погуляли в поле и под деревьями на краю обрыва, смотрели вниз, на темную реку, и я рано лег спать. Билл и Кон, вероятно, поздно засиделись в кафе, потому что я уже спал, когда они пришли.
Утром я взял три билета на автобус до Бургете. Он отходил в два часа дня. Раньше этого ехать было не на чем. Я сидел в кафе Ирунья и читал газеты, когда увидел Роберта Кона, пересекающего площадь. Он подошел к моему столику и сел против меня в плетеное кресло.
— Это очень уютное кафе, — сказал он. — Хорошо выспались, Джейк?
— Я спал как колода.
— Я спал неважно. Да мы с Биллом и легли поздно.
— Где вы были?
— Здесь. А когда здесь закрыли, мы пошли в другое кафе. Где хозяин говорит по-немецки и по-английски.
— Кафе Суисо.
— Вот-вот. Очень симпатичный старик. По-моему, его кафе лучше этого.
— Днем там нехорошо, — сказал я. — Слишком жарко. Между прочим, я взял билеты на автобус.
— Я не поеду сегодня. Вы с Биллом поезжайте вперед.
— Я же взял вам билет.
— Дайте его сюда. Я получу деньги обратно.
— Пять песет стоит.
Роберт Кон достал серебряную монету в пять песет и отдал ее мне.
— Я должен остаться, — сказал он. — Понимаете, боюсь, что вышло недоразумение.
— Имейте в виду, — сказал я, — что они могут приехать и через три дня и через четыре, раз они развлекаются в Сан-Себастьяне.
— В том-то и дело, — сказал Роберт. — Я боюсь, что они рассчитывали встретить меня в Сан-Себастьяне и поэтому остались там.
— Почему вы так думаете?
30 
