ПЛЕНКА 69

[Роскошная комната с высокими потолками и толстыми красными портьерами, свисающими до полу. Повсюду расхаживают хорошо одетые люди. Женщина, держащая пюпитр в виде дощечки с зажимом. Пожилой господин с седыми волосами, окруженный другими, более молодыми людьми. Камера неустойчива, словно ее держат в руках или даже скрывают. Группа мужчин входит как бы между прочим, но все в комнате оборачиваются. Один из мужчин – Билл Клинтон. Он выглядит моложе, его волосы только-только начинают седеть. Он – номер один, он – власть. Некоторые подходят к нему. Они явно привыкли к его обществу. Видно, как он высок. Камера, подрагивая, приближается. Слышится голос, произносящий «господин президент?». Клинтон поднимает взгляд, потом снова переводит его на своего слушателя. Они продолжают разговор; Клинтон ждет ответа, кивает, взгляд скользит по комнате. К нему приближается женщина с пюпитром; ясно, что ей необходимо срочно что-то сказать ему наедине. Теперь камеру загораживают. Такое впечатление, что камера спрятана на человеке, подходящем поближе.]

Женщина с пюпитром: Это всего лишь вопрос планирования.

Клинтон: Я не могу этого сделать.

Женщина [в камеру]: Пол? Вы можете задержать их еще на час?

Голос: Вряд ли.

Клинтон [у него краснеет лицо, выражение сосредоточенное]: У меня нет на это времени.

Голос: Мы могли бы пойти на компромисс и сказать…

Клинтон: Нет, черт побери! Когда вы, наконец, поймете, что когда я говорю «нет», я не шучу? И то, что ваша проблема – это ваша проблема, а не моя? Разрешайте ее. Все вы толковые люди, я читаю ваши резюме. Скажите ему, что мы вправим ему мозги, если он попытается проделать это еще раз. [Рубит рукой воздух. ] Вы достали меня всей этой чепухой. [Клинтон отделяется от них и направляется через комнату приветствовать остальных гостей. Пленка заканчивается.]

ПЛЕНКА 72

[Пригородный поезд, набитый мужчинами и женщинами в деловых костюмах. За окнами темно; ночь. Перед камерой маячат затылки двух мужчин.]

Первый мужчина: …я думаю, одним из показателей в отчетности фирмы являются включаемые в счет часы. Это всем известно. Поэтому я прошу его зайти ко мне в кабинет, он пришел, мы сели, и я сказал: «Джерри, нам необходимо поговорить о том, как обстоит дело с вами». А он тут же перешел к обороне и сказал, что добросовестно отрабатывал время. «Минуточку, минуточку, вы выставили в ведомости за прошлый год полторы с чем-то тысячи часов, это даже ниже среднего». Он ответил, что работает все время, но у него семья и ему приходится видеться с ними. Он проработал в фирме девять лет и поэтому считает, что ему многое позволено. Я сказал, ладно, я понимаю, но создается впечатление, что он работает недостаточно активно. Я имею в виду, сказал я ему, что если он уедет в отпуск, еще не закруглившись с делом Маккейба, оно свалится на меня, а я не сумею обделать его как надо, и когда он вернется из отпуска, начнутся неприятности. Ну, так все и вышло. Джерри говорит, что должен навещать семью и что его маленькая дочка на каком-то званом обеде носилась и влетела в окно из толстого листового стекла и повредила нерв в ноге. Его жена беременна их третьим ребенком, и ему самому приходится водить девочку к физиотерапевту или что-то в этом роде. Я и говорю: «Ну, неужели вы не можете кого-нибудь нанять, чтобы ее возили к врачу, приходящую няню, что ли, или кого-то еще».

  49