37 
– Это ты о чем? – не поняла королева.
– О папе, разумеется. Он мне только что жаловался на свою несчастную любовь. С этими эльфами общаться, рехнуться можно. Мой бедный папа втрескался по уши в вашего первого паладина, разумеется, без всякого намека на взаимность, и теперь сидит и страдает.
– Он у тебя что, ненормальный? – ужаснулась Эльвира.
– Ну, это с какой стороны посмотреть… У эльфов это считается нормальным. Да не смотри на меня так! – засмеялся Орландо, затем подумал и посыпал свой завтрак сверху сахаром. – Я этим не страдаю, я воспитывался среди людей. Да еще и в Мистралии.
– Ты всегда так много сладкого ешь? – улыбнулась Кира, вспомнив, в какой ужас пришел ее супруг при упоминании о давней ходячей сплетне насчет его романа с шутом, и спеша перевести разговор на другую тему.
– Не всегда, – ответил мистралиец. – Только, когда есть возможность.
– Так вот почему у Эльвиры вечно конфеты на столе! – засмеялась королева. – А я-то думала, она их сама ест!
– Ну, сама тоже… Но в основном их ем я. Я вообще сладкое люблю. С детства. Знаешь, как я был потрясен в свое время, когда узнал, что Шеллар сладкого не любит! Это было по моим понятиям ненормально и чем-то сродни тяжелой болезни.
– И тебе было его жалко? – засмеялась Эльвира.
– И жалко тоже. Но в основном… хотите, я открою вам великую тайну? Этого никто не знает. За что я так полюбил Шеллара. Однажды, когда они были у нас в гостях, я что-то напроказил, и меня лишили сладкого на два дня. Представляете, какая это была трагедия для меня, да еще в возрасте восьми лет! Сидим мы за столом, вся королевская детвора, нас трое и их пятеро, всем подают десерт, а мне нет. Обидно до слез – все трескают торт, причем по огромному куску, а я сижу и смотрю! Я не выдержал и разревелся. Ринальдо и Коррадо стали дразниться, Тина давай меня уговаривать «не плачь, ничего страшного», а Шеллар с величайшим недоумением поинтересовался, а что такого случилось и отчего я так расстроился. Тут всем стало смешно, меня оставили в покое и переключились на него. Стали ему объяснять, отчего я реву, подробно и доходчиво, потому как все знали, что если он чего-то спросил, надо непременно это исчерпывающе объяснить, иначе либо будет доставать, либо пойдет у старших спросит. Ринальдо один раз попался таким образом, выругался при нем нехорошим словом, а что это значит, не объяснил, так он пошел у наставника спросил. Со всеми последствиями. Поэтому Шеллару подробно объяснили причину моего неподобающего рева, отчего он ужасно удивился и для верности переспросил, действительно ли я это ТАК люблю. А когда я подтвердил, что да, действительно, Шеллар отдал мне свой кусок торта. Я был в шоке. Я не представлял, как можно расстаться с таким огромным куском сладкого и отдать его кому-то другому. Это для меня было не менее, как подвиг. Хоть он и говорил, что он не любит, я в такое не мог поверить, у меня в голове не укладывалось, как можно не любить сладости. Вот с тех пор я и проникся к нему столь глубоким чувством.
– А сам Шеллар знает? – засмеялась королева.
– Я ему не говорил, – улыбнулся Орландо. – Хотя, Шеллар мог и сам догадаться. Не знаю.
– А ему за это не попало? – поинтересовалась Эльвира. – Никто не настучал?
– Нет. Коррадо хотел настучать, но, разумеется, он не побежал втихую – как же, не подобает! – а заявил, что все расскажет. Шеллар посмотрел на него этак спокойно и говорит: «Я прикинусь, что чего-то не понял, и мне за это ничего не будет. А вот что будет тебе, когда я расскажу, что ты Ноне под юбку лазил…» Последовала немая сцена, после чего Деимар и Интар чуть ли не хором стали просить не связываться с Шелларом, а то неприятности будут у всех. Сами понимаете, они с ним постоянно общались и хорошо знали, чего от него можно ожидать.
– Я как-то не представляю его ребенком, – призналась Кира. – Пытаюсь изо всех сил, и все равно представляю взрослым. То ли он так рассказывает о своем детстве, то ли он просто всегда был взрослым в душе… Не знаю.
– Ну что ты, – засмеялся Орландо. – Вовсе не был он взрослым в душе. Просто умен был не по годам и никогда не улыбался. Зато любопытства у него было на десятерых. Я, например, до сих пор не представляю его взрослым, хотя и наслышан, и даже видел один раз.
– Это когда?
– А на балу, когда ты с ним под пальмами сидела. Я так до сих пор и не могу поверить, что этот здоровенный улыбающийся мужик – мой друг Шеллар. Я его видел в последний раз, когда ему было двенадцать лет, и он под большим секретом признался мне, что начал курить. А я ему под большим секретом признался, что на днях впервые познал женщину. Вот так мы обменялись секретами, и расстались на двадцать лет… – он попытался намазать варенье на булку, затем передумал, придвинул к себе вазочку и запустил в нее ложку. – Я как-то даже волнуюсь… Как он меня встретит, что скажет… Вдруг обиделся, что я к нему не приходил…
37 
