Последние отзывы

  219  

Подавшись вперед, Нат прижался лбом к ее лбу, так что их разделяло только холодное толстое стекло. Он слышал шаги охранников, которые снова окружили его, но никак не отреагировал. Сейчас это было неважно. Он и Мэри были только вдвоем — одни среди врагов.

— А вот и твой кореш, — сказал за его спиной Мартин Рэндо. — Парень, который был столь любезен, что согласился стать твоим донором.

Нату не хотелось расставаться с Мэри, но он чувствовал, что должен увидеть лицо Дуэйна. Он действительно оказался очень похож на брата. Как и у Кита, у него было красивое, правильное лицо с тонким носом и полным, чувственным ртом с опущенными вниз уголками. Как и у Кита, в чертах его читались упорство и дремлющая сила. Сейчас лицо Дуэйна казалось спокойным, почти безмятежным, но Нат без труда разглядел на нем печать страдания и озлобленности. Интересно, подумалось ему, почему молчит тело? Если только клеточная память существует (а в том, что она существует, у Ната больше сомнений не было), оно непременно должно как-то отозваться на увиденное, но тело как будто затаилось. Во всяком случае, оно никак себя не проявляло.

Потом Нат заметил в соседнем контейнере знакомый профиль. Монти… Его глаза были полуоткрыты, на губах застыла хорошо знакомая Нату ласковая полуулыбка. При жизни она не сходила с его лица, и умерев, Монти не расстался с ней. Ах, Монти, Монти, видно, даже деньги журналиста не спасли тебя от палачей «Икора». Как говорил Гарт, у корпорации большие возможности.

— Превосходный экземпляр, Нат, ты не находишь? И совсем свежий… Мы немного изменим гены этого молодого человека, чтобы использовать его в качестве донора для моего сына. Он ведь был одним из тех, кто ухаживал за тобой, не так ли? — Голос Мартина звучал так небрежно, словно они с Натом вели непринужденную светскую беседу.

Несмотря на ужас, который он испытывал, Нат вспомнил серию фотографий из Музея холокоста в Вашингтоне. На них было заснято хладнокровное убийство множества цыган во время странных «медицинских» экспериментов. Фотографии дышали самым настоящим безумием, которое было выше понимания Ната. Примерно то же самое он чувствовал и сейчас. Логика здесь бессильна. Здравый смысл — бессилен.

— Я хочу жить, — тихо сказал Нат.

— Я вижу, мы хорошо справились со своей работой, — заметил Мартин с ноткой насмешливого удовлетворения в голосе. — Ты восстановился полностью, снова стал полноценным человеком, но… Людям свойственен инстинкт самосохранения, который спасает их от многих неприятностей. Но ты явился сюда… Сам… Зачем ты это сделал, Нат? — Теперь в глазах старика зажегся огонек искреннего любопытства. — Ведь ты мог бы прожить дольше, если бы спрятался понадежнее.

— Мне казалось — я смогу что-то сделать…

Мартин окинул его взглядом, в котором читалось недоумение и непонимание, повернулся и зашагал к выходу из подвала.

— Знаешь, в чем разница между тобой и мной?! — крикнул ему вслед Нат.

Мартин остановился:

— В чем?

— В том, что я был мертв, а ты — нет. Я хочу жить, но я не боюсь смерти, а ты боишься жить и боишься умереть. И твой конец очень, очень близок. Ты чувствуешь это, Мартин?

Рэндо молча покачал головой и пошел к дверям. Охранники снова бросились на Ната, но он и не думал сопротивляться.

— Делайте что хотите, — сказал он им. — Я ничего не стану предпринимать.

Его оттащили в самый дальний конец подвала, где стояла алюминиевая больничная каталка с привязными ремнями. Должно быть, мозг Ната все-таки подал какой-то сигнал телу, потому что, когда охранники хотели привязать его к каталке, могучие мускулы Дуэйна напряглись в последнем отчаянном усилии. Но охранников было не меньше десятка, и все они были исполнены решимости довести вторую казнь Дуэйна Уильямса до конца. У тела, как бы отчаянно оно ни сопротивлялось, не оставалось ни полшанса.

— Вам действительно так приятно прислуживать этому полуразложившемуся трупу? — спросил Нат у охранников, надеясь разбудить в них хоть что-то человеческое, но никто ему не ответил.

— В таком случае вы рабы, и вы ничем не лучше тех, кто выстроил этот особняк для белого плантатора, — сказал Нат и снова не дождался никакой реакции. Охранники как ни в чем не бывало продолжали делать свое дело.

— Этот паук украл у вас право на нормальную жизнь, — продолжал Нат. — Мало того, что он высасывает из вас все соки; он еще и тормозит развитие медицины, чтобы удовлетворить собственные безумные желания. У Рэндо нет никакого права на подобную власть. Его место даже не в тюрьме, а в сумасшедшем доме. Какая вам польза от того, что вы сейчас меня убьете и поместите в этот его кошмарный музей? Да никакой! Подумайте лучше, что вы скажете вашим внукам, если, конечно, они у вас будут. Они проклянут вас, когда узнают, что вы прислуживали маньяку, вообразившему, будто он вправе убивать кого пожелает!

  219