Последние отзывы

  127  

– Я… я его брат, – сообщил Мафей, затем покосился на «братца» и добавил: – Сводный. Нас папа познакомил.

Амарго с трудом сдержал смех, достал из сундучка аптечку и поощрил ребенка на дальнейшее вранье.

– Ну-ну. А дальше?

– Мы… – Мафей замялся и опустил глаза. – Мы встречались, общались… обменивались опытом. Он меня кое-чему учил, я его тоже. А на прошлой неделе он мне сказал, что собирается посидеть на скале и помедитировать. У него появилась какая-то проблема, в которой он не мог разобраться. Он долго думал, что лучше: объявиться в Ортане и попросить Шеллара, чтобы помог разобраться, или попытаться увидеть будущее. Потом решил все-таки сам, не рискнул нарушать конспирацию. А меня попросил наведываться и присматривать за ним.

– Наркотики он с собой взял, или ты ему приносил? – уточнил Амарго, пытаясь разобраться в аптечке, в которой царил такой же вечный бардак, как и в остальных вещах вождя. Никаких успокаивающих лекарств там, разумеется, не было, Пассионарио ими никогда не пользовался. Зато тонизирующие таблетки нашлись, что было уже отрадно.

– Сам, конечно, – вздохнул Мафей. – Я ему говорил, что наркотики тут не помогут, но он почему-то уверен, что галлюциногены стимулируют его способность к видению… Это правда? Я о таком никогда не слышал.

Понятное дело, про себя хмыкнул Амарго. Тебе твой строгий наставник с детства внушал, что алкоголь и наркотики приносят только вред и для дела быть использованы никак не могут. А любой эльф с того же детства знает, что это не так. А в твоем возрасте уже и опыт соответствующий имеет.

– А тебе разве папа не говорил? – коварно поинтересовался он, раздавливая таблетки в кружке.

– Нет, – снова вздохнул Мафей. – Я его видел-то всего пару раз и недолго… А что, это правда?

– Частично, – уклончиво ответил Амарго, сразу представив себе, что скажет этому ушастому врунишке наставник, когда застукает за экспериментами с наркотиками. И как душевно проклянет доброжелателя, который мальца по этому поводу просветил. – Ты не отвлекайся, продолжай. Что именно он принимал?

– Слимис трехлепестковый, – охотно пояснил Мафей. Да, малыш, похоже, сам ты все эти прелести знаешь исключительно по справочникам… А еще эльфом прикидываешься!

– Сейчас он под действием наркотиков или просто без сознания? – уточнил Амарго, пытаясь приподнять подопечного, чтобы напоить.

– Просто без сознания. Я его полечил немножко, а то он был совсем невменяемый, взлететь пытался… А потом, когда он проснулся, он стал заговариваться, плакать… хотел со скалы броситься… И все это совершенно трезвый. Я испугался, что у него началось психическое расстройство, и решил снять его с этой скалы и переправить вам. Проще, конечно, было бы отнести его к себе и попросить кого-нибудь помочь, но я ему дал слово никому о нем не говорить. Так что… я его обездвижил, чтобы ничего не натворил, слетел с этой скалы, пешком дошел до вас… Там есть такой густой малинник с той стороны…

– Я знаю, – кивнул Амарго и отставил кружку, поскольку с лекарствами ничего не получалось. – Значит, ты телепортировался с ним в этот малинник. А сюда как ты его дотащил?

– На плечах, – пожал этими самыми плечами ортанский принц. – Он не тяжелый. Вот, собственно, и все. Вам помочь что-нибудь?

– Да вряд ли у нас получится напоить его, пока он без сознания. Еще захлебнется. Ты можешь привести его в чувство?

– Сейчас попробую… – Мафей пересел на кровать, протянул руки и неуверенно остановился. – А… вы знаете, как его зовут?

– А ты как его зовешь?

– По имени, – просто ответил Мафей. – Я имею в виду настоящее имя. Потому и спрашиваю. Может, вам не положено знать, как его зовут, тогда заткните уши. Я должен его позвать. Вслух.

– Он сказал тебе свое настоящее имя? – гневно воскликнул Амарго. – Конспиратор хренов! Знакомится с каждым, ориентиры раздает направо и налево…

– Это не он мне сказал, – смутился Мафей. – Я сам увидел, кто он такой. Так вы знаете, да?

– Знаю, конечно, – проворчал Амарго. – Еще бы я не знал…

Мафей снова протянул руки, слегка прикоснулся кончиками пальцев к вискам пациента и каким-то не своим голосом негромко позвал:

– Орландо! Проснись.

Уж лучше бы он этого не делал. Едва вырвавшись из беспамятства, Пассионарио подскочил, рывком сел и немедленно разрыдался, ритмично раскачиваясь и повторяя, что он так не хочет, что это ужасно… и так далее.

– И вот так все время, – пожаловался Мафей.

  127